Киссинджер был могильщиком всех светлых ожиданий 60-х годов

Политолог Борис Межуев для Telegram-канала НЕЗЫГАРЬ – об исторической роли Генри Киссинджера.

О покойном государственном деятеле можно сказать много разных слов - и добрых, и злых, и справедливых, и пристрастных. Его деятельность можно рассмотреть с самых разных точек зрения - с позиции абстрактного гуманизма, глобальных претензий евроатлантизма, наконец, исходя из постулатов излюбленного им международного реализма. Но в этих коротких строках я попробую сказать, каким мне представлялось отношение этого выдающегося дипломата к России. Проще говоря, был ли он нашим другом, или же всегда оставался нашим противником?

По этому поводу еще будут ломаться копья. Все знают и помнят, что Киссинджер начал политику разрядки с Советским Союзом, но все также знают и помнят, что он гораздо в большей мере тяготел к Китаю и, более того, именно он в конечном счет внес раскол в коммунистический блок, заложив основания для будущего американо-китайского альянса. Киссинджер не был большим сторонником расширения НАТО, но он, кажется, еще в 1992 году очень определенно сказал, что России путь в НАТО навсегда заказан, потому что НАТО создавалось исключительно для сдерживания нашей страны, как бы она ни называлась.

Киссинджер видел партнера в Брежневе, но он же с большим скепсисом относился к дружбе Рейгана с Горбачевым. Он, кажется, никогда не испытывал особой эйфории по поводу Ельцина, но он же установил очень добрые контакты с Путиным. Вся его политика в отношении России была отмечена вот этим парадоксом - он был политиком, явно не желавшим, чтобы в России взяли верх открыто прозападные силы, силы, рассчитывающие на дружбу и взаимопонимание с Соединенными Штатами. Причина этого весьма проста. Мы сами как частные люди также далеко не всегда радуемся тому обстоятельству, что кто-то в нас влюблен, когда знаем, что не можем ответить взаимностью.

Киссинджер твердо знал и настаивал на том, что США никогда не ответят России взаимностью на ее любовь, и потому он предпочитал Брежнева Горбачеву, а Путина Ельцину. Он хотел видеть в Кремле человека, конечно, не жестко враждебного его стране, но относящегося к ней с некоторым холодным прагматическим равнодушием. Этому холодному взаимному равнодушию он и учил мировую элиту, и западную, и российскую. Мне лично кажется, это был ценный и важный урок - вне всякого сомнения, можно увидеть за этим равнодушием некий вполне конкретный расчет, скажем, на дешевую рабочую силу в Китае или же на его военно-индустриальную мощь.

Но, думаю, что фундаментальным основанием этого равнодушия является ясное понимание того, что по своим масштабам Россия не вписывается в евроатлантический дом, хотя это не должно помешать нам дружить домами. Киссинджер был могильщиком всех светлых ожиданий шестидесятых годов - на прогресс, слияние Востока и Запада, конвергенцию систем и пр. Думаю, нам будет его не хватать именно в качестве человека, одним своим присутствием в мировом истеблишменте, дающим понять, что время цивилизационной дружбы еще не наступило, а «время уклоняться от объятий» еще не прошло. Печать