Человеческий разум несопоставимо сложнее искусственного интеллекта

Глава СПЧ Валерий Фадеев в интервью исполнительному директору журнала «Фома» Алексею Соколову – о том, сможет ли искусственный интеллект заменить человеческий труд. Видео интервью можно посмотреть по ссылке здесь. Оно было снято в образовательном центре «Сириус» на полях I Международной научно-религиозной конференции «Если перед нами встанет истина…». Конференция объединила людей из разных областей, которые обменялись последними исследованиями о мире и человеке.

- Я задам несколько, простите, банальных вопросов, потому что этот вопрос должен быть произнесен вслух, так как конференция у нас посвящена вечному триединству науки, искусства и культуры. У нас почему-то никогда не говорят про конфликт религии и искусства в таком контексте, но про конфликт науки и религии говорить любят много. Ну, все-таки простите за такую банальность, хотелось бы услышать вашу позицию. Существует ли этот конфликт? И если да, то в какой форме?

- Конечно он существует. И наука последних трех, а то и четырех веков, западная наука, пошла по пути отвержения религии. Эта логика восхождения, логика прогресса, она восторжествовала, и искусство было отброшено, и религия была отброшена, и остался только один институт познания – наука. Ну, это, конечно, ошибка. Знаете, тексты 300-летней давности, иногда английские тексты, вызывают просто удивление, потому что представление о том, что все процессы внутри человека сводятся к каким-то движениям молекул и атомов, это довольно идиотское представление. Проблема в том, что прошло уже несколько веков, а такое представление о человеке продолжает доминировать. Более того, рассуждения появились об искусственном интеллекте, будто бы человека можно будет, не знаю, смоделировать какими-то, значит, пластинками, кремниями и проводами. И коробка с проводами будет, значит, умнее человека. Это просто абсурд.

Можно об этом говорить долго, а можно коротко сказать, что бессмертия можно достичь с помощью кремниевых пластинок и проводов. Если бы Пьер Безухов об этом узнал, он бы воскликнул – «меня, мою бессмертную душу можно оцифровать!?» Человек по своей сложности сопоставим с целой Вселенной, именно поэтому он имеет возможность изучать Вселенную, этот весь грандиозный мир, пока без ограничений. И невозможно смоделировать человека, еще раз, это к вашему вопросу. И те идеи, которые появились столетия назад в Европе, они продолжают доминировать уже в новой форме, в новом виде. Ну, надо просто взять себя в руки и вспомнить о том, что в огромной степени жизнь человечества и каждого человека определяется пророками, учителями жизни. Для нас, православных, Иисусом Христом, для китайцев - Конфуцием, для жителей Индии - Буддой, ну и так далее. В огромной степени, это факт. Это факт не религиозный, а просто факт исторический, бытовой факт, если хотите.

Надо взять себя в руки и вот эту традицию европейской науки просто привести в порядок и отвергнуть ее.

- Получается, эта исключительно научная, такая позитивистская картина мира не только религию выталкивает, но и искусство в каком-то смысле тоже оказывается где-то в стороне?

- Да, именно так. Это же обедняет человека. К счастью, многие выдающиеся ученые и физики, в том числе, особенно в 20 веке, очень хорошо понимали, что на самом деле противоречия нет. И религия устремлена больше в будущее, религия - такой институт веры, институт действия. Как великий социолог Дюркгейм говорил, - религия не может ждать, вера не может ждать. Вера побуждает человека действовать. А наука может повременить с экспериментами или набрать нужный объем экспериментальных знаний. И уж никак вера никак не может помешать науке, это уж точно. Наука вот в этом западном смысле - да, может помешать вере и развитию религии. Религия никак не мешает науке.

- А как наука может помешать вере?

- Вот так, как она мешает на протяжении последних столетий. Это не наука, собственно, это идеология, которая выросла вокруг науки. Именно идеология. Заметьте, у великих философов, великих физиков 20 века с этим пониманием роли религии, значения веры для человека, было все в порядке.

- Вы сказали про искусственный интеллект, на конференции очень много этой тему уделено внимания. Но не могу не задать такой субъективный вопрос, мы его задаем всем участникам: на нынешнем этапе, в 2025 году, вы лично видите очевидную перспективу развития искусственного интеллекта дальше, как какого-то такого культуроопределяющего явления? Или пока ничего непонятно?

- Есть задачи, которые решают эти новые методы. В основном задачи технологического свойства, в промышленности, в управлении, в управлении боевыми дронами. И там понятно, зачем вот эти новые методы. Но проблема в том, что лезут с этими своими методами в наши людские души. Вот это зачем они делают? Абсолютная демагогия вокруг систем, которые пишут тексты, еще хуже - картинки. Гордо говорили создатели этих систем, что в прошлом году нейросетью «Кандинский 2» было нарисовано 200 миллионов картинок. Это очень плохие картинки. Зачем нам эти 200 миллионов плохих картинок? И понятно, что никакой Кандинский 2, 3, 10 не заменит настоящего Кандинского, и настоящих художников. Потому что это все вторично, третично, эти системы компьютерные используют имеющуюся информацию и что-то склеивают из имеющегося. Я думаю, что если человечество перестанет производить новый культурный продукт, тексты, литературу, и мы будем полагаться только на искусственный интеллект, то через очень непродолжительное время все это просто закончится.

- Ну, собственно, закончились тексты на русском языке, насколько я знаю, по которым учат искусственный интеллект дальше создавать тексты, и это определённый тупик.

- Поскольку тексты будут вторичные, третичные, то через некоторое время эти тексты нельзя будет читать, они будут ужасные. И если представите такую гипотетическую ситуацию, это произойдет за год.

- Но ведь это не такая гипотетическая ситуация. Предположим, есть где-то сейчас Кандинский-2, такой же талантливый и замечательный молодой художник. Его творчество как пробьется через 200 миллионов картинок? Он просто утонет в каком-то смысле. Шанс для молодого художника, поэта, каков сейчас?

- И проблема еще в том, что потребители, те, кто создает эти 200 миллионов картинок, они же их потребляют, эти 200 миллионов. А картинки в своем подавляющем большинстве, как я это называю, гламурная пошлятина, они подстраиваются под вкусы большинства. К сожалению, для нас всех большинство имеет дурной вкус, и возникает вот этот тренд, тенденция на деградацию, на очень быструю деградацию. И я с вами согласен, очень скоро может оказаться, если этот тренд продолжится, что талантливого художника просто не распознают. Никто не поймет, что это хорошо, потому что у нас есть гламурная пошлятина.

- Но все-таки не могу не вернуться к главному вопросу. Сейчас ведь, как рассказывают сторонники искусственного интеллекта, что это все некое преддверие, рассвет, а вот еще чуть-чуть, может быть, в следующем году, а может, вот уже почти завтра, появится некий сильный ИИ, как это называют, который способен не только обрабатывать чужое, но и создавать.

- А зачем?

- Это тоже хороший вопрос.

- У меня вопрос к этим людям. А зачем? Еще раз, есть технические задачи, сложные, их много. И там есть польза, ну, например, там, я не знаю, нужно создавать новые материалы. Из них можете делать какие-то полезные вещи, дорожное полотно будет дольше изнашиваться. Я для примера говорю, условно. А зачем заменять то, что может делать человек? В чем здесь смысл? В чем подмена? Создавать новое - понятно зачем, и в этом тоже прогресс, для этого нужна наука, естественная наука. А нас-то подменять зачем? Причем, заранее понятно, что это будет подмена-фальшивка, как с Кандинским.

- Помимо искусственного интеллекта, второй любимой историей сейчас является так называемый трансгуманизм. То есть мы не подделаем, не сделаем компьютер похожим на человека, а постараемся улучшать человека и превратить его в компьютерную систему. Также, как с искусственным интеллектом, ничего не понятно, получится это у ученых или нет. Как вы считаете, эта угроза вообще реальна на нынешнем этапе или нужно ждать еще лет 10-20, чтобы понять, что не получилось и наука в эту сторону не двигается?

- Пока угроза нереальна, сами по себе разговоры в этическом отношении довольно пошлые, это же как улучшение породы свиней или лошадей. Это евгеника называется. Это модная тема конца 19 - начала 20 века, нацисты очень любили тему евгеники. Это все рядом с нацизмом, все эти разговоры. Понятно, что сделать это не удастся. Я сказал уже, что человек несопоставимо сложнее любых технических систем. Есть счетное множество, его можно пересчитать, натуральный ряд, один, два, три, десять тысяч, триллион…, а есть континуум – настоящая бесконечность. Бесконечность в бесконечности. Вот человек – это как континуум, и его счетным множеством нельзя заменить, его не пересчитать. Хотя, казалось бы, мозг тоже имеет какое-то ограниченное количество клеток, но мы же знаем, что все современные суперкомпьютеры пока не в состоянии смоделировать даже работу мозга мыши. Представляете, насколько мышь проще, чем человек. Это все такая тупая фантастика, и это от глупости, а не от ума.

- То есть вы считаете, что самой проблемы расчеловечивания человека сейчас на повестке все-таки не стоит, и это какая-то такая «техноужасть»?

- Расчеловечить реального человека, запихнув ему в голову много чипов, не удастся. А разговоры об этом, конечно, вредны. Например, возвращаясь к искусственному интеллекту, к этим новым системам, - уже много разговоров, что те решения, которые будут принимать эти компьютерные системы, лучше, оптимальнее. Мол, давайте им доверимся. Вот тут есть риск, что мы сами, люди, будем доверяться этим самым компьютерным системам. Особенно в тех задачах, в тех проблемах, где важны мораль и нравственность. И вот тут могут быть, конечно, серьезные ошибки, это так. Но, опять-таки, это мы, люди, совершим ошибки по отношению к тем технологическим системам, которые мы сами и создали. Печать