Политический вопрос цены на нефть

Журналист, эксперт Центра ПРИСП Евгений Огородников – о реакции нефтяного рынка на вброс, сделанный Financial Times.

Цены на нефть марки Brent на прошлой неделе опускались ниже 70 долларов за баррель — самый низкий уровень с конца 2021 года, то есть с момента накануне СВО. Сложившийся уровень цен очень неприятен для всех производителей ― и входящих в картель ОПЕК+, и не входящих в него: для «Роснефти», для Saudi Aramco, для Exxon и т. д.

Дискомфортные цены — реакция рынка на вброс, сделанный Financial Times: якобы Саудовская Аравия больше не ориентируется на целевой показатель 100 долларов за баррель и предпочитает бороться за долю рынка. Дескать, новая королевская политика начнет действовать с декабря, аккурат после американских выборов. Представители Саудовской Аравии на официальном уровне не подтвердили и не опровергли эту информацию FT.

У нынешнего узкого коридора цен на нефть есть один бенефициар — действующая администрация Белого дома. Повышение нефтяных котировок грозит вылиться в высокие цены бензина на заправках, что обратно пропорционально рейтингу кандидата от демократов Камалы Харрис. Да и инфляция только-только стабилизировалась. Провал цен грозит кризисом американской нефтедобычи. Прийти к ноябрьским выборам с депрессией в основных центрах нефтедобычи и переработки ― густонаселенных Техасе и Флориде — тоже не хочется. Поэтому американцы лавируют и всеми доступными им способами держат цены в узком диапазоне. Саудовцы же просто не хотят без повода раздражать американцев: пишет FT провокационные глупости, ну и Аллах с ними.

Тушить информационный пожар отправился вице-премьер РФ Александр Новак, который заявил: «В целом все страны выполняют свои обязательства по соглашению… сейчас ОПЕК+ не обсуждает какие-либо новые изменения в параметрах сделки». Успокоительное от Новака не помогло, цены продолжили падать. Трейдеры больше поверили неназванным источникам FT, а не российскому вице-премьеру.

Предположим, что корреспондент FT не только правильно перевел с арабского на английский слова, но и верно передал контекст. Тогда получается, что на мировом нефтяном рынке произошло революционное изменение: односторонний отказ саудовцев от сделки ОПЕК+, который означает окончание десятилетнего экономического союза Россия — Саудовская Аравия, позволившего пережить самые неприятные ценовые качели последнего десятилетия. Союз, кстати оказался эффективным инструментом как для России и КСА, так и для многих стран, участвующих в соглашении, в том числе ОАЭ (например, он позволил России «разменять» рынок Европы на Индию, а КСА и Эмиратам — провернуть обратный маневр). Односторонний отказ от сделки — это не только бюджетный кризис для всех стран, но и натянутые отношения КСА с ближайшими соседями на много лет. Такое поведение нелогично.

Поэтому Дом Саудов, храня молчание, ведет более тонкую игру, нежели грубый и малообоснованный развал сделки ОПЕК+. Дело в том, что за последнее десятилетие стараниями МЭА и минэнерго США сложился нарратив, что в мире нет проблем с добычей нефти: огромное количество резервных скважин есть у ОПЕК+, а весь новый спрос готова покрыть сланцевая добыча США, битумы Канады и шельф Гайаны, то есть самая дорогая по себестоимости нефть. А баланс нефтяного рынка регулирует лишь спрос — в Китае, Индии и США.

Однако для того, чтобы вселить в рынок такую уверенность, США потратили огромные ресурсы, использовав все имеющиеся нефтяные резервы. Широко известно, что с начала СВО для ценовой стабилизации рынка нефти администрация Белого дома буквально спалила почти половину стратегического нефтяного резерва (SPR), продав 180 млн баррелей на рынок. Но этим удержание котировок не ограничилось.

За кризисные 2020‒2021 годы у американских сланцевых нефтяников скопилось очень много резервных скважин, это так называемые скважины пробуренные, но не используемые (DUC). Лишь в Пермском бассейне, крупнейшем в мире месторождении по добыче, таковых было более трех тысяч. Американские нефтяники воспользовались выгодами сделки ОПЕК+ и скачком цен на нефть в 2022 году и начали резко вводить эти резервы в работу. Следствие — резкий рост добычи в США и выход на новый исторический максимум — 13,3 млн баррелей в декабре 2023 года. К началу этого года число DUC упало до операционного минимума — около одной тысячи. Ниже падать некуда. Ну и, естественно, из-за отсутствия резервов добыча нефти в США перестала расти и даже стагнирует уже восемь месяцев подряд.

Но и это не всё. В красной зоне оказался еще один нефтяной индикатор — запасы нефти на главном коммерческом хабе США, Кушинге (том самом, переполнившимся нефтью в 2020 году и отправившим нефтяной фьючерс в отрицательную зону) опустились до десятилетнего минимума — менее 15 млн баррелей, хотя мощности цистерн позволяют разместить до 70 млн баррелей. То есть за последние годы своей хаотичной внешней политики Штаты спалили все нефтяные амортизаторы. В бочках вот-вот покажется дно.

Ближний Восток стремительно несется к новой большой войне. Ближайший союзник США Израиль сделал все, чтобы погрузить регион в хаос. В зоне риска Иран с добычей 3,9 млн баррелей в день и шиитский нефтеносный Ирак с общей добычей 4,2 млн баррелей в день. Уход с рынка до 8 млн баррелей в день способно взорвать цены на нефть. Возникнет острейший дефицит. Ни Штаты, ни Гайана, ни Канада просто не способны компенсировать даже малую часть предложения, находящегося в зоне риска. В условиях, когда нефть стоит, например, 300 долларов за баррель, действительно нет смысла держаться за долю рынка. При такой цене саудовцы за год могут покрыть весь накопленный бюджетный дефицит. А за два года решить проблемы бюджетного дефицита на десятилетие вперед.

Печать