Падение китов: судьба имперского Ирана

Политолог, эксперт по Ближнему Востоку, эксперт Центра ПРИСП Мирзад Хаджим – о геополитических позициях Ирана.

Когда кит умирает в открытом океане, его огромное тело, наполненное жиром и богатыми питательными веществами, медленно опускается на дно океана, иногда на тысячи метров в бездонные глубины. Это явление известно как «падение кита» (Whale Fall). Не слышно шума, не видно похорон, но оно питает дно десятилетиями.

Так же и цивилизации, они умирают в тишине, но их смерть порождает новую жизнь. В июне 2025 года Иран, империя, восстановившая свое величие языком революции и сопротивления, начал тихо погружаться на дно геополитики.

От Кира до Хаменеи: долгое наследие империи

История Ирана насчитывает тысячи лет с тех пор, как Кир Великий основал первую Персидскую империю, объединившую множество народов и единое государство. Эта империя соперничала с греками и римлянами, а затем вступила в прямое столкновение с исламскими завоеваниями.
Исламская революция 1979 года переосмыслила историческое наследие в религиозно-политическом ключе, объединив шиитское угнетение и персидские имперские амбиции.

Иранцы свергли шаха и основали новую республику под руководством Хомейни, которая несла проект, выходящий за пределы государства, чтобы стать альтернативой западному господству. Ирано-иракская война укрепила это представление, закрепила менталитет сопротивления и стойкости, а также сформировала Корпус стражей исламской революции как военный и идеологический инструмент для защиты и экспорта революции.

Иранский полумесяц: география имперской экспансии

Влияние Ирана постепенно распространялось от Багдада до Дамаска, Бейрута, а затем и Саны. Шиитский полумесяц превратился в нечто похожее на полнолуние, поскольку Иран больше не ограничивался обороной, а перешел к этапу геополитического наступления. Один из иранских чиновников заявил: «Сегодня мы контролируем четыре арабские столицы». Иран опирался на союзные ополчения в качестве внешних рук, что стало качественным изменением в региональной политике.

Иран поддерживал палестинское движение с 1980-х годов и позиционировал себя как покровитель сопротивления против Израиля. Отношения Ирана с Хезболлой составили основную опору этого проекта, поскольку группа играла роль передового форпоста в Южном Ливане, Сирии и Газе. Однако этот козырь начал истощаться, особенно в свете бегства Башара Асада из Дамаска и событий 7 октября, а также сближения стран Персидского залива с Израилем. Это стало парадоксом для Персидского залива, перевернувшим баланс сил и ослабившим иранский козырь сопротивления.

Черная подводная лодка: ядерная программа и международная игра

Ядерная программа Ирана – не только научные амбиции, но и средство сдерживания и закрепления региональной роли. От соглашения 2015 года до выхода Вашингтона, а затем Венских переговоров Иран лавировал между эскалацией и соглашениями. В 2025 году проект вновь вышел на первый план после международных докладов, подтверждающих приближение Тегерана к стадии производства оружия.
Израиль не стал ждать, пока Иран получит ядерное оружие, и развернул кампанию убийств, кибератак и бомбардировок объектов в Сирии и Ливане. В мае и июне 2025 года израильские атаки усилились, были убиты лидеры Хезболлы и разгромлены чувствительные иранские объекты, что наблюдатели назвали самой опасной фазой конфликта на данный момент.

Истощенная экономика: внутреннее кровотечение кита

Летом 2025 года в Иране прошли массовые протесты из-за ухудшения экономического положения и падения курса риала, но кризис гораздо глубже. Международные санкции систематически парализовали нефтяной, банковский и технологический секторы, лишив Тегеран жизненно важных доходов. Кризис усугубился из-за глубоко укоренившейся структурной коррупции, особенно роли экономических учреждений, принадлежащих Корпусу стражей исламской революции, таких как «Хатам аль-Анбия», которые монополизируют обширные секторы.
Экономические показатели шокируют: инфляция превышает 40%, риал обесценился, один доллар стоит около 500 000 риалов. Реальная катастрофа проявляется в безработице среди молодежи, которая превышает 50%, особенно среди выпускников университетов. Этот мрачный экономический климат привел к утечке мозгов, поскольку около 300 000 выпускников ежегодно покидают Иран, лишая страну важнейших человеческих ресурсов.

Иранский кризис больше не ограничивается внешним и экономическим давлением, он также выявил скрытую борьбу внутри системы. Существует явный раскол в элите между «жесткими консерваторами» (такими как фракция, которую ранее представлял Рафсанджани-Джаннати) и «прагматичными фундаменталистами» (такими как нынешний президент Ибрагим Раиси). Этот раскол явно проявляется в борьбе за преемственность Верховного лидера Хаменеи, где такие имена, как Моджтаба Хаменеи (сын Лидера) и Ибрагим Раиси выделяются как потенциальные кандидаты, что вызывает внутреннюю напряженность. Хуже того, Корпус стражей исламской революции, который превратился в некое «государство в государстве», угрожает гражданским и религиозным институтам своим экономическим и политическим проникновением.

Имперская экспансия Ирана начала сталкиваться с серьезными проблемами, особенно с восстанием прокси-сил в регионе. Иракские ополчения, такие как Садристское течение, неоднократно открыто отказывались выполнять приказы Тегерана, что снижает способность Ирана к полному контролю. Даже движение ХАМАС, несмотря на стратегические отношения, принимало независимые решения, такие как перемирия в Газе в 2023 году без прямого иранского участия, что указывает на эрозию контроля. Это ослабление усугубилось непомерной стоимостью иранской экспансии, поскольку такие доклады, как доклад RAND Corporation, указывают на то, что эта экспансия обходится Ирану примерно в 20 миллиардов долларов в год, что является непосильным бременем в условиях внутреннего экономического кризиса.

Новое поколение: искра тихой революции

В июне 2025 года протесты в Иране были не просто результатом экономического упадка. Они были бунтом против религиозной идентичности режима. Протесты «Бензина» и «Махсы Амини» в 2022 году выявили глубокое народное недовольство, выходящее за рамки бытовых требований. 70% населения моложе 30 лет – это поколение, которое оторвано от лозунгов «сопротивления» и «революции», стремится к достойной жизни и личной свободе. И это поколение, которое жило только под властью Исламской Республики, стало рассматривать режим как бремя, а не решение, что привело к потере религиозной легитимности режима. А такие авторитеты, как Садек Ширази, открыто атаковали принцип «Велаяте Факих», что увеличивает раскол между правящим религиозным институтом и большей частью народа.

Путь любой империи в современную эпоху нельзя понять в отрыве от сложной сети международных отношений и роли великих держав в них. Иран, как кит, погружающийся в глубины геополитики, прямо или косвенно подвержен воздействию движений этих держав, которые простирают свои скрытые руки, чтобы влиять на течения под поверхностью.

Отступающая и меняющаяся роль США

Несмотря на снижение американского интереса к Ближнему Востоку как к высшему приоритету и поворот компаса Вашингтона в сторону Китая и России, его влияние на Иран по-прежнему велико. Выход США из иранского ядерного соглашения (JCPOA) в 2018 году и повторное введение жестких санкций оказали разрушительное воздействие на иранскую экономику и открыли дверь для дальнейшей напряженности.

Означает ли это отступление большее пространство для маневра Ирана, или оно оставляет вакуум, который могут заполнить другие державы с другими повестками дня?

Изменение в американской политике оставляет Иран в состоянии неопределенности: хотя Вашингтон может сократить свое прямое вмешательство, он по-прежнему обладает огромными инструментами давления, которые могут быть использованы для подрыва Тегерана.

Русский медведь: партнер по интересам или инструмент момента?

Координация между Россией и Ираном в Сирии на протяжении многих лет была центральной осью региональной политики. Однако с усилением вовлеченности России в войну на Украине и изменением ее приоритетов начали появляться вопросы о глубине этой координации. Рассматривает ли Россия Иран как стратегического партнера, на которого можно положиться, или как прагматичный инструмент для укрепления своего влияния в противостоянии Западу?

Сокращение координации в Сирии, которое начало проявляться в июне 2025 года, указывает на то, что Москва, возможно, не будет колебаться в переоценке своих отношений с Тегераном на основе собственных интересов, что ставит Иран перед новым вызовом в сохранении своего регионального влияния.

В надежде угодить Западу Иран отказался от военного союза с Россией перед израильским ударом.

Как сказал русский мыслитель Александр Дугин: «Москва предложила Тегерану тесный союз и даже объединение двух государств, но силы в Тегеране предпочли поставить на соглашение с Западом». Он добавил, что Иран отстает от новой геополитической реальности.

Следует отметить, что соглашение о партнерстве, подписанное Россией и Ираном в начале года, не содержит пункта о коллективной безопасности, в отличие от соглашения с Северной Кореей.

Китайский дракон: спасательный круг или прагматичный инвестор?

С ростом Китая как мировой экономической и политической державы, он стал важным фактором в геополитическом уравнении Ирана. Инициатива «Пояс и путь» и крупные китайские инвестиции в регионе, а также его постоянная потребность в нефти, делают Китай потенциальным экономическим партнером для Тегерана в противостоянии западным санкциям. Однако Китай, по своей прагматичной природе, сосредоточен на собственных экономических интересах и региональной стабильности. Может ли Китай стать экономическим спасательным кругом для Ирана, или он будет работать над закреплением своих собственных интересов, которые не всегда могут совпадать с иранскими амбициями Ирана, или могут подтолкнуть его к соблюдению определенных ограничений для сохранения своих инвестиций?

Европа: между молотом и наковальней

Европейские страны, особенно стороны, подписавшие ядерное соглашение, пытаются сохранить окно диалога с Ираном открытым. Они стремятся избежать ядерной эскалации и напряженности в регионе. Однако влиятельность Европы ограничена из-за американского и израильского давления и отсутствия достаточных экономических и политических инструментов. Сможет ли Европа предложить реальную альтернативу влиянию Ирана, или она останется стороной, которая пытается балансировать между противоречивыми интересами без реальной способности изменить курс?

В свете всего этого внутреннего и внешнего давления, появляется несколько возможных сценариев будущего Ирана, каждый из которых зависит от взаимодействия сложных факторов.

Один из этих сценариев — внутренний взрыв. Этот сценарий может быть результатом объединения оппозиционных движений всех мастей (светских, реформистских и этнических), или из-за острого экономического коллапса, который вытолкнет массы на улицы, или даже в ответ на жестокие репрессии, которые перевернут ситуацию для режима. Если взрыв произойдет, это может привести к длительной гражданской войне, которая может потребовать регионального и международного вмешательства, и, возможно, частичного или полного распада государства.

Другой сценарий — региональный распад. Этот путь может быть сформирован в результате полного коллапса основных союзников Ирана в регионе, таких как Сирия или Хезболла, или из-за катастрофического провала в одной из его прокси-войн, или даже снижения стратегической поддержки со стороны великих держав, таких как Россия или Китай. В этом случае Иран может столкнуться с «раздроблением» шиитского полумесяца, который он построил, а влияние сократится до его географических границ, и он потеряет региональные рычаги давления, которые он так тяжело завоевал.

Третий сценарий — мягкая трансформация. Этот наименее насильственный путь может быть достигнут за счет сильного внутреннего давления со стороны класса бизнесменов или реформистского течения, развивающегося внутри самого Корпуса стражей исламской революции. Кроме того, стимулирующую роль может сыграть как международные вмешательства, так и смерть нынешнего Верховного лидера и приход к власти более прагматичного руководства. Если эта трансформация произойдет, это может привести к появлению полувоенной системы с умеренным лицом, которая будет больше сосредоточена на внутренних вопросах, ограничено откроется экономически и пересмотрит свою региональную роль менее конфликтными способами.

Урок падения китов

Цивилизации умирают так же, как умирают гигантские морские существа... безмолвно, тяжело и медленно. Их смерть — это не конец, а начало нового цикла в глубинах географии и истории. Сегодня Иран кажется китом, погружающимся во тьму, обремененным славным наследием и изнурительным проектом, посреди бушующих волн изнутри и извне, и скрытых рук великих держав, движущих течениями в глубине океана.
Империи падают не от силы своих врагов, а от закостенения своих внутренних артерий. Сегодня Иран подобен голубому киту: его кости все еще огромны, но кровь мятежа течет в глубинах его социального океана. Вопрос не в том, упадет ли он, а в том, как его падение подпитает новую региональную систему, и какие геополитические ландшафты возникнут на «дне океана», где он осядет.