Важно, что проблемы не замалчиваются

Глава СПЧ Валерий Фадеев в программе «Большая игра» с Дмитрием Саймсом рассказал о том, что беспокоит россиян.

- Мы поговорим сегодня о большом событии в Москве, о выступлении президента, комбинации его прямой линии и пресс-конференции, которая длилась 4,5 часа. Много всего было сказано важного и интересного, и поэтому, конечно, мы на всем остановиться не сможем. Но когда я смотрел выступление президента Путина, меня, прежде всего, впечатлила его спокойная уверенность. Это была речь не триумфальная, какое-то восхваление российских успехов, это была речь совсем не паническая, это была речь человека, уверенного в своей стране и в том, что он сам делает. И главное, конечно, поскольку мы живем во время специальной военной операции - то, что президент мог сказать по этому поводу. Цитата Путина: «Должен сказать, что ситуация меняется кардинально, движение идет по всей линии фронта, каждый день. И, как я уже говорил, речь идет о продвижении не на 100, а там 200-300 метров, наши бойцы возвращают территорию квадратными километрами. Хочу подчеркнуть, каждый день. Почему это происходит? Ну, во-первых, за предыдущий год, а так это в принципе такая классика развития боевых действий – сначала противник лезет, ему наносят серьезные поражения в технике, в боеприпасах, в личном составе, а потом начинают сами движения вперед. Именно так у нас и происходит. Боевые действия - сложные вещи, поэтому загадывать вперед трудно и ни к чему, но происходит именно так. И мы движемся к решению наших первостепенных задач, которые мы обозначили в начале специальной военной операции».

Что очень интересно в пресс-конференции - это то, до какой степени большинство людей в зале, и которые послали свои вопросы, все-таки спрашивали не о специальной операции, а о том, что происходит в нашей стране. И это тоже свидетельство военного успеха российских вооруженных сил. Потому что, прямо скажем, если бы ситуация на линии соприкосновения была менее оптимистичной, то я уверен, что и о войне говорили бы больше.

Валерий Александрович, вы смотрели выступление президента, вы хорошо знакомы с большинством проблем, о которых он говорил. Что для вас было самым важным, и было ли что-то для вас неожиданное?

- Очень важно, что откровенно обсуждаются проблемы, что они не замалчиваются. Много было вопросов в том, что касается СВО, вопросы не боевых действий, а вопросы денежного довольствия, помощи раненым, помощи семьям. И там ведь не все идеально, потому что ситуация сложная, многое не предусмотрено законом, и Совет по правам человека занимается этим, и ничего не скрывается. Все обсуждается откровенно - то же самое здравоохранение, проблемы нижнего первичного звена здравоохранения, оснащение первоклассным оборудованием. Созданы первоклассные клиники, самые современные методы лечения, а первичное звено отстает, это не скрывается, это обсуждается. Вот это очень важно. Не то чтобы это неожиданно, но это очень важно в этой непростой ситуации - продолжать открыто, откровенно, конструктивно обсуждать проблемы. И это, на мой взгляд, главное ощущение. Мы ничего не боимся.

- У меня то же самое впечатление, что президент явно ничего не боялся. И не боялись ничего ведущие, кстати, с федеральных каналов, которые спрашивали президента про инфляцию. Причем, спрашивали нелицеприятно, задавая последующие вопросы, чтобы действительно уточнить его мнение. И это вызывало со стороны президента, по-моему, не просто нормальную, а позитивную реакцию. Было очевидно, что он приветствовал подобного рода разговор. Вы упомянули первичное медицинское обслуживание, с которым, конечно, в России есть серьезные проблемы, и президент тоже был готов по этому поводу говорить. Меня впечатлило, что один вопрос вообще не поднимался никем в зале - вопрос о якобы имеющем место в России подавлении демократии, преследованиях и так далее. По моему небольшому опыту, когда я сталкиваюсь с людьми, самыми разными, действительно эта проблема очень мало поднимается. Меня спрашивают про мою работу, дают ли мне какие-то указания, есть ли какие-то ограничения. А вот чтобы был широкий разговор, серьезная озабоченность о положении с правами человека в России, я этого не слышу. Объясните.

- Иногда недоброжелатели говорят - ну посмотрите, совсем народ не интересуется правами, свободами, политическими свободами не интересуются, и недоброжелатели трактуют это как негатив. На самом деле это хорошо, что таких вопросов мало. Это не означает, что российские граждане безразлично относятся к политическим правам и свободам, к теме демократии и так далее. Это означает, что с этим все более или менее в порядке. Представляете, если бы в конце 80-х годов, в начале 90-х прошлого века, когда шла перестройка, проводили бы такие опросы. Народ был взведен, выходил на многотысячные митинги, сотни тысяч собирались в Москве, эта взведенность, конечно, отразилась бы, например, на опросах общественного мнения. Сегодня этой взведенности нет. Есть спокойное отношение к собственной жизни, поэтому людей беспокоит образование, потому что дети учатся в школе, потому что внуки учатся в школе, сама молодежь учится в университетах. Людей интересует здравоохранение, жилищные проблемы, людей интересует инфляция, как растут цены на продукты питания. И кажется, что это невысокие интересы, наоборот, еще раз я скажу, это хорошо, потому что в целом тот политический режим, который функционирует сегодня в России, устраивает большинство людей.

- Я правильно понимаю, что Совет, который вы возглавляете, который занимается правами человека, не завален жалобами?

- Жалобами завален в первую очередь Институт уполномоченного по правам человека, его Татьяна Николаевна Москалькова возглавляет, и они обрабатывают десятки тысяч жалоб, очень много, и это тоже никто не скрывает. Татьяна Николаевна регулярно докладывает об этом президенту, эти цифры все обнародованы. И институты по защите прав человека работают с этими жалобами, они добиваются справедливости. Общественные комиссии созданы в России, это вообще уникальная вещь, эти комиссии, которые пытаются успешно следить за соблюдением прав заключения в СИЗО, в колониях, это уникальный институт…

- В Америке этого точно нет.

- Этого точно нет, и в Европе этого нет. Понятно, что там идеал не достигнут, к сожалению, и пытки тоже есть, такие ужасающие случаи. Но, тем не менее, движение-то идет в позитивную сторону. Еще раз скажу, кажется, что это рутина, но из этой рутины складывается жизнь, из того, чем живут люди каждый день, это очень важно. Политическая система должна работать на обычного гражданина, защищая его. Она не идеальна, я подчеркиваю, много несправедливостей, но она сориентирована на работу с рядовым гражданином.

- Один журналист пожаловался на трудности работы журналистов в России, и меня этот вопрос поразил. Потому что, когда я знаю, что происходит с работой журналистов на Западе, в частности в Соединенных Штатах, и до какой степени они не могут говорить свободно, то вот сам факт, что такой человек приходит на пресс-конференцию президента, и ему дают возможность задать вопрос, и что ответ на этот вопрос дается самый дружелюбный.

- Во время вопроса он позволяет себе оценить состояние страны и деятельность президента, и тоже это идет в прямой эфир.

- Я могу вам сказать, этот корреспондент явно человек достаточно опытный, и у него эффектная манера задавать вопросы и высказывать свои взгляды. Он спросил президента о том, как он относится к выполнению тех своих обязательств, которые сам президент, когда вступал на пост, никогда не формулировал, а сформулировал Борис Николаевич Ельцин, что бы он ожидал от своего преемника. И мне хочется спросить вас, как опытного политика, глядя на пройденный Россией путь под руководством президента Путина. Сравните с тем, что он унаследовал от Ельцина. Как вы считаете, есть у президента основания быть удовлетворенным?

- Телезрители критически относятся к тому, о чем мы с вами говорим. Я недавно прочитал все 20 посланий Федеральному Собранию президента Путина. Вот первое послание: 2000 год, короткое - положение, в общем, катастрофическое. Социальная сфера, пенсии, это я сам уже посчитал, были в реальном исчислении примерно в 4 раза ниже советских, и то не выплачивались. Зарплаты - огромные задержки, 30% населения жило ниже черты бедности, при том, что сама черта была довольно низкой. Львиная доля многочисленных обещаний, которые раздавала тогдашняя Госдума, не выполнялась. И Путин начал с, казалось бы, простых вещей, - во-первых, давайте перестанем врать, во-вторых, давайте попробуем все-таки сделать так, чтобы пенсионеры получали свою пенсию. Реальная пенсия раза в три выросла. Она все равно низкая, и сейчас звучали вопросы по пенсиям, и здесь не надо закрывать глаза. Но то, что тогда было сделано, в нулевых годах, это удивительно. И это и есть политика, которая ведет к укреплению, к усилению государства. Потому что Путин стал ставить перед государственной машиной задачи, решение которых дает людям какую-то пользу, дает им лучшую жизнь, дает им пенсии, зарплаты, социальное обеспечение, здравоохранение и так далее. То есть он стал усиливать государство на прямой работе с людьми. Это, если хотите, очень гуманистический подход, и это сработало. Потому что к концу второго срока Путина реальная зарплата, с поправкой на инфляцию, выросла в 2,5 раза за 8 лет. И как не сказать, что это высочайшее, величайшее достижение? Конечно, это так. Я писал об этом, не будучи еще советником президента, потому что это факты.

Следующий, военный аспект. Тоже небо и земля - та армия, что была тогда, в нулевые, и которая сейчас. Мы в свое время хотели десантные корабли «Мистрали» у французов покупать. Это абсурд, понимаете? Огромная страна, с огромной промышленной традицией, инженерной, страна, создавшая огромный спектр вооружений, собралась покупать десантные корабли за границей! Это не только с военной точки зрения, но и с моральной позор какой-то. К счастью, от этого отказались. Кто-то из журналистов вспомнил, что Ельцин, передавая правление тогда исполняющему обязанности президента Путину, сказал: «Берегите Россию». А Путин на это сказал на пресс-конференции: «Мы отошли от края пропасти». Это так, это факт, молодые сейчас этого уже не помнят, но мы должны это помнить. За 24 года пройден гигантский путь. Не факт, что Россия вообще осталась бы на политической карте мира, туда ведь все шло, вот какая была тенденция нашего исторического движения.

- Когда мы думаем о каких-то основных правах, хочу напомнить слова Андрея Сахарова, который считал право уехать и вернуться одним из основных прав. Я думаю, это справедливо, потому что когда человек имеет возможность уехать и вернуться, такого человека труднее контролировать, у такого человека нет чувства безысходности. Я помню, когда я собирался уезжать, мой разговор в кабинете исполнявшего обязанности директора Института мировой экономики международных отношений Евгения Максимовича Примакова. Он меня вначале как бы пытался отговорить от решения, которое я принял - эмигрировать, а потом он мне сказал: «Ну вы понимаете, что если вы будете настаивать на своем, я думаю, что вас, возможно, и выпустят, но вы никогда больше в Советский Союз не вернетесь». И он сказал правду, так тогда стоял вопрос. Сейчас люди, если они не включаются активно в борьбу с российской политикой, и более того, с Россией, могут уехать и приехать.

- И заметим, что, если говорить о миграции, то Россия на втором месте после США по количеству мигрантов, которые въехали в нашу страну. Тут не надо хвастать, потому что мигранты въезжают из стран беднее, чем Россия. Но и уехало из России не так много людей. Уезжали в основном в 90-е годы, когда было тяжело, трудно было заработать на кусок хлеба, тогда уезжали. А сейчас эмиграция имеет скорее политический характер, это эмиграция тех людей, которые, по большому счету, презирают собственную страну.

- Но многие не эмигрируют. Многие…

- Да, у них остается российский паспорт.

- Не только остается, и потом они пользуются и возвращаются обратно.

- Да, еще и возвращаются.

- Вот это право для меня является очень важным. Вы в своей прошлой работе долгие годы возглавляли влиятельный журнал «Эксперт», где я имел честь печататься, спасибо за возможность. Вы хорошо знаете положение со средствами массовой информации. Когда я думаю о 90-х годах, действительно можно сказать, что было большое столкновение разных мнений, но у меня было ощущение, что это было столкновений разных мнений по заказу олигархов, которые использовали СМИ как политическое оружие. И друг против друга, и против российской власти, и не, побоюсь сказать, очень часто, к сожалению, против своего народа. То, что этого больше нет, у меня не вызывает никакого сожаления. Есть, конечно, какие-то неизбежные ограничения во время боевых действий, иначе быть не может. Как глава Совета скажите, как обстоит ситуация со средствами массовой информации сегодня?

- Что касается 90-х годов, действительно, львиная доля СМИ обслуживала олигархические группировки. Назвать это демократическими СМИ можно с большой натяжкой. Некоторые, начитавшись плохих советских учебников по марксизму, полагали, что это и есть демократия – власть капитала, что СМИ не могут быть независимыми. Так думал Ходорковский* (признан Минюстом иноагентом). Он со своей группировкой представлял себе жизнь капиталистическую даже более вульгарно, чем это было написано в самых вульгарных марксистских учебниках. Вот они - капитал, у них деньги, они командуют всем, они покупают политиков, политические партии, средства массовой информации, они заказывают политическую и социальную музыку. Это предельно далеко от реальности. Даже в самых жестких капиталистических странах, а тем более в России, это было невозможно, и это закончилось, к счастью.

Сейчас, на самом деле, главная проблема – это, конечно, интернет. Известный блогер по фамилии Бумага рассказывает о том, как в компьютерных играх лучше побеждать. И ладно, пусть рассказывает, но проблема в том, что интернет сначала отъел рекламу у традиционных, классических СМИ, это во всем мире, а потом стал отъедать потребителей, читателей, зрителей. Казалось, что все равно традиционные СМИ, телеканалы, газеты, журналы свое возьмут, и интернет лишь средство передачи контента. Но в интернете порождаются ниагары дикого, безумного контента. Огромная часть людей, особенно молодежи, потребляет этот мусор. Это настоящая проблема, потому что содержание, смысл погружается в это море мусора, и все труднее доходит до людей, в этом сегодня заключается проблема. Я не призываю ни в коем случае запретить интернет, как вы понимаете, это проблема образования, воспитания. И я думаю, что это надо делать в течение десятилетий.

- У меня к вам вопрос о другой реальной проблеме, которая имеет значение и с точки зрения прав человека, и с точки зрения российской экономики, и, я бы даже не побоялся сказать, безопасности. Я говорю о миграции. Когда случаются террористические акты, мы видим, что очень часто те люди, которые являются исполнителями, это люди, которые приехали в Россию из каких-то сопредельных государств. Вы знаете, что есть определенные трения между организованными мигрантскими группами и коренным населением. В то же время есть и вопрос прав этих людей, которые сюда приезжают, в подавляющем большинстве случаев с добрыми намерениями. Ну и, конечно, есть вопрос рабочей силы. Президент же говорил о беспрецедентно низком уровне безработицы. Если стало меньше рабочих рук, то понятно, что это привело бы не только к нехватке рабочих рук, но и потенциально - к усилению инфляции. Что делать?

- Исправлять ошибки. Та ситуация, которую мы имеем сейчас, это следствие ошибок, допущенных в миграционной политике, следствие коррупции, которую мы сами допустили. Нараздавали за взятки паспорта кому угодно. Вот сейчас принят закон о том, что детей, не знающих русский язык, не следует принимать в школу. Как они там будут учиться? А ведь семьи, где есть эти дети, тоже зачастую не говорят по-русски. Сколько угодно случаев, когда мамаша приходит на родительское собрание, ребенок еле говорит по-русски, а мамаша совсем не говорит по-русски. С переводчиком приходит в школу. Она как получила российский паспорт? Она по закону не должна была его получить. Это те ошибки, которые были допущены раньше. Теперь мы имеем довольно много этих переселенцев, которые не хотят жить так, как мы тут живем. Нам нужны переселенцы, я всегда говорю, что страна должна оставаться открытой. Но когда они образуют кишлаки внутри наших городов – это не то, что мы хотим, нам нужны такие новые граждане, которые были бы как мы, которые бы разделяли наши ценности. Они могут оставаться, естественно, и будут оставаться в том числе и в своей культуре.

- Вы хотите новых граждан России, а не новые кишлаки.

- Конечно, такие граждане, как мы, нам нужны, у меня масса друзей, я на физтехе учился, там со всей страны были люди, а сам из Ташкента приехал. Со всей страны, это конец 70-х годов, это было общее пространство, образовательное в том числе. Считаю, что правила должны быть жесткими по отношению к мигрантам, которые приехали зарабатывать деньги: контракт, ответственность работодателя, который должен отвечать за этого работника. Контракт, причем, на определенный срок, а не так, что приехал на стройку, а через месяц перешел работать доставщиком еды. Нет, тогда будь добр, поезжай обратно. Контракт на стройке, значит, ты год должен отработать на стройке. Семью привезти – это большой вопрос. Зачем привозить семью, если приехал зарабатывать деньги? И к ним могут быть мягче требования. А вот к тем, кто хочет стать гражданином России, требования должны быть жесткими. Печать