Украина начинает диверсионную войну под Брянском

Редактор отдела политики журнала «Монокль», эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый в интервью изданию Украина.ру – о вариантах разрешении украинского конфликта и переменах в мировой политике.

- Петр, президент России Владимир Путин обвинил верхушку киевского режима в подготовке терактов в Брянской и Курской областях. Как теперь изменится формат контактов с украинской делегацией в Стамбуле?

- Если что-то и изменится в переговорном формате, то это будет следствием глубинных процессов дипломатического характера, нежели проявлением нашей конфронтации с Украиной.

Хотя украинской стороне хотелось бы, чтобы все было наоборот. И они вынуждают внешним давлением, медийным давлением российскую сторону каким-то образом скорректировать именно переговорный подход к разрешению украинского кризиса.

Можно утверждать, что российское руководство выбрало переговорный форма в качестве стратегии завершения украинского кризиса. И хотело бы довести этот план до конца, даже если речь идет о таких серьезных вещах, как теракты или атаки на стратегический ядерный потенциал Российской Федерации.

Выгоды, которые видятся российскому руководству от завершения войны именно в переговорной стадии, это не просто завершение военных действий. Это урегулирование первопричин кризиса и переход украинского государства в нейтрально-позитивную сторону в отношении России. То есть вырвать Украину из-под влияния Запада.

Как только будет завершена активная военная часть противостояния с Россией, Украина потеряет свое значение в качестве антироссийского форпоста. Она потребует значительных сил и средств на восстановление. Никто эти силы и средства в необходимом количестве Украине с Запада не даст без гарантии того, чтобы вновь сделать Украину наконечником антироссийской военной кампании.

Задача переговоров именно такова, плюс ликвидация санкционного режима с юридическим закреплением перехода пяти областей в состав РФ.

Речь идет, по сути, о капитуляции, которая будет произведена не в формате оккупации этой территории, а в дипломатическом формате реорганизации пространства дикого поля на территории Украины.

Если все эти требования России не будут соблюдать, то мы готовы продолжать военные действия.

Вопрос в том, в каком формате и какая реорганизация нашего военного планирования потребуется, чтобы воевать дальше в течение, может быть, не одного года?

Хотя украинской стороне хотелось бы, чтобы все было наоборот. И они вынуждают внешним давлением, медийным давлением российскую сторону каким-то образом скорректировать именно переговорный подход к разрешению украинского кризиса.

Можно утверждать, что российское руководство выбрало переговорный форма в качестве стратегии завершения украинского кризиса. И хотело бы довести этот план до конца, даже если речь идет о таких серьезных вещах, как теракты или атаки на стратегический ядерный потенциал Российской Федерации.

Выгоды, которые видятся российскому руководству от завершения войны именно в переговорной стадии, это не просто завершение военных действий. Это урегулирование первопричин кризиса и переход украинского государства в нейтрально-позитивную сторону в отношении России. То есть вырвать Украину из-под влияния Запада.

Как только будет завершена активная военная часть противостояния с Россией, Украина потеряет свое значение в качестве антироссийского форпоста. Она потребует значительных сил и средств на восстановление. Никто эти силы и средства в необходимом количестве Украине с Запада не даст без гарантии того, чтобы вновь сделать Украину наконечником антироссийской военной кампании.

Задача переговоров именно такова, плюс ликвидация санкционного режима с юридическим закреплением перехода пяти областей в состав РФ.

Речь идет, по сути, о капитуляции, которая будет произведена не в формате оккупации этой территории, а в дипломатическом формате реорганизации пространства дикого поля на территории Украины.

Если все эти требования России не будут соблюдать, то мы готовы продолжать военные действия.

Вопрос в том, в каком формате и какая реорганизация нашего военного планирования потребуется, чтобы воевать дальше в течение, может быть, не одного года?

- О какой реорганизации может идти речь?

- Трудно об этом судить, не имея на руках данных по количеству вооруженных сил и по продукции нашего ВПК. Но чтобы продолжать дальше военные действия, необходимо пересмотреть уровень вовлеченности ВС РФ в большое пространство боевых действий на территории Украины. Не случайно мы открываем новый фронт в Сумах. То есть только условно это можно назвать буферной зоной. Говоря о буферной зоне, мы почему-то считаем, что это зона, где не ведутся боевые действия. По большому счету речь идет об открытии нового фронта, который требует людей.

Людей требует южное направление, людей требует Донбасс, людей требует крупная славянско-краматорская, к которой мы постепенно подходим.

Говоря о людях, я имею в виду численное увеличение войск Российской Федерации в зоне боевых действий, увеличение техники, увеличение сопровождения авиации, ракетно-бомбовых ударов и так далее.

Если даже при благоприятных обстоятельствах, среди которых приход Трампа к власти, дипломатия не сможет привести к необходимым целям, нужно переходить к более глубокому военному воздействия на территорию Украины.

Это удары по мостам, по энергетике, по путям сообщения, по которым идет оружие в страну, по центрам принятия решений уже не на высоком, а на более местечковом уровне, как по зданию Херсонской ОГА.

Это то, чего раньше мы старались избегать, то есть ударов по объектам, необходимым для жизнеобеспечения населения. Такой подход надо будет пересмотреть хотя бы частично, чтобы добиться победы военным путем, если не путем перехода всей территории Украины под контроль РФ, то нанесением более чувствительных ударов. В том числе, как ни прискорбно, и падением уровня жизни украинского населения, потому что это базис для нынешнего украинского руководства для войны против России.

- Недавние подрывы в Брянской области являются частью подготовки к такому диверсионному рейду?

- Я именно это имею в виду. Масштаб тут не имеет значение. То есть это могут быть малочисленные диверсионные группы, которые будут совершать налеты на объекты власти, дороги и так далее. Их может быть смешное количество, а борьба с ними потребует значительно большего наряда войск и так далее. С подобным, если уже брать совсем свежую историю, сталкивались в Чечне.

Украинское руководство сейчас движется именно в эту сторону, прекрасно понимая дисбаланс сил и невыгодную ситуацию на фронте. Все чаще будут происходить, в которых при вовлечении небольшого числа людей будет наноситься несопоставимый ущерб.

Никакими ударами возмездия, разрушениями это не купировать. Украинское руководство выбирает эту стратегию как единственно возможную для дальнейшего продолжения борьбы с Россией.

- Недавно состоялся очередной телефонный разговор Владимира Путина и Дональда Трампа. Видимо, президент США пытался выяснить позицию Россию в отношении ответных ударов по Украине. Возможно, что за океаном всерьез опасаются ядерной эскалации, ведь удары наносились по одному из компонентов ядерной триады России?

- Я потерял интерес к тому, что произносит американский президент. Не потому, что он врет, такова его манера работы. Его слова очень редко значат какие-то реальные действия, которые он хочет предпринять или которые он уже предпринял.

Общеизвестно, что сам Трамп серьезно опасается ядерного столкновения. Он сам представитель той старой школы и политиков, и бизнесменов, и того поколения, которое жило в эпоху ядерного противостояния двух больших держав.

Он предпримет максимальные усилия, чтобы не допустить ядерной конфронтации России и Штатов, понимая, что на нашей стороне действуют политики из того же самого поколения. Гораздо страшнее будет приход к власти, прежде всего в США, представителя нового поколения политиков.

Мы увидим совершенно иную диспозицию, совершенно иной формат международных отношений, в том числе отношений с Россией, при которой риски ядерного противостояния усилятся многократно. Мы даже себе не представляем, в каком мире мы будем жить при новом поколении политиков. Чтобы это себе немножко представить, можно в уме перенести то поколение политиков, которые сейчас руководит Европой, и поставить их во главе США. И представить, насколько безумным будет мир.

- Эта новость как бы продолжает вашу мысль: Нидерланды предоставят Украине новый пакет военной помощи на 400 миллионов евро для укрепления морской безопасности страны. Откуда такой интерес у европейцев к Черноморскому региону?

- Именно контроль за черноморским побережьем был один одним из фундаментальных вопросов в этом конфликте. Поскольку если Украина переходит под контроль НАТО или входит в НАТО, то под западным контролем оказывается все Черное море.

Крым нам пришлось возвращать именно из-за угрозы потери контроля над этим Азовско-Черноморским бассейном.

В противном случае Россию не только запирают на этом направлении, пресекая выходы в Африку и на Ближний Восток, но и берут под контроль коридоры Север-Юг. По сути, этот бассейн становится внутренним морем НАТО.

Это очень серьезный удар по нашим интересам на юге. Это и российский Кавказ, и Волжский бассейн. А оттуда недалеко до Центральной России, самой густонаселенной части страны.

И совершенно неудивительно, что сейчас все силы кидаются на то, чтобы, ни в коем случае не допустить даже потенциального прорыва России в Одессу. В большей степени это сфера британских интересов.

Сейчас даже неудобно говорит о том, какие бонусы получит Россия, если мы закончим войну.

Сейчас мы плотно выстраиваем сухопутный коридор в Крым, оставляя за собой часть Черного моря полностью под нашим контролем. Казалось бы, что у нас были более амбициозные задачи, но на самом деле это уже гигантская победа России, если помнить о том, какие планы имели наши противники, британцы.

Ни в коем случае не надо занижать ценность этого актива. Безусловно, наши враги и дальше будут бороться с тем, чтобы мы наращивали здесь свое влияние.

Печать