Андрей Чибис в первый губернаторский срок сократил отток населения из Мурманской области, привлек 1,2 трлн рублей инвестиций в регион, запустил жилищное строительство и перезапустил туризм в регионе.
О том, какие задачи стоят на следующие пять лет, как воспринимать действия европейских соседей, и о губернаторском плане «На Севере — жить!» рассказал глава региона в интервью ТАСС.— Андрей Владимирович, ближайшие пять лет Мурманская область будет вновь под вашим руководством. Расскажите о тех задачах, которые вы ставите перед собой на эту пятилетку.— Ориентир в моей работе и работе моей команды — это план «На Севере — жить!». Его обновленная версия определяет задачи на ближайшие пять лет, причем цели в план вносили сами жители региона, после чего идеи обсуждались на экспертно-отраслевых сессиях. Мы проанализировали 72 тыс. предложений от северян и экспертов. По итогу получился очень четкий документ. План учитывает и экономику, и социальную сферу, и вопросы жилья, и благоустройства, и так далее.
— Одна из ключевых задач, которой вы начали заниматься еще в 2019 году, — сокращение оттока населения из Мурманской области. В 2023 году снижение численности населения в разы сократилось, а количество переехавших в регион превысило количество уехавших. Долгосрочный ли это тренд? Какие у вас цели до 2030 года?— Действительно, нам удалось переломить тренд на отток населения из Мурманской области уже в 2023 году — это большая победа, темп снижения численности населения сократился почти в семь раз, а также произошел сам перелом, когда к нам приехало больше, чем от нас уехало, впервые с 1989 года. Только условия работы на Севере в то время, как вы понимаете, были другими, бороться за людей было проще, потому что действовали система распределения и другая система оплаты труда. Социальные профессии типа учителей или врачей оплачивались в Мурманске в 2,3 раза больше, чем в других регионах, а если, например, ты ехал учителем в Ковдор на границе с Финляндией, то в 4 раза больше. Люди понимали, что Кольское Заполярье — это, с одной стороны, полярная ночь, долгая зима, прохладное лето, но с другой стороны — «длинный» рубль плюс романтика, ну, и распределение, конечно, никто не отменял. Сейчас условия совсем иные.
— Остается одна романтика?— Остается еще интересная работа, и есть конкретные специальности, где и люди требуются, и зарплаты высокие. Тем не менее, нам стало тяжелее конкурировать с Москвой и Санкт-Петербургом за молодежь и квалифицированных специалистов за счет близости к ним. И вот в этой жесткой конкуренции мы стали добиваться результатов. Наша задача, которую мы ставим на ближайшие пять лет, — это сохранение численности населения, не только за счет притока, но и за счет удержания молодых семей, за счет создания для них качественных условий для жизни и за счет рабочих мест, за которыми идет мотивация к повышению оплаты труда и в реальном секторе экономики, и в бюджетной сфере. А вторая цель — это повышение доходов этих людей и регионального бюджета. Задача непростая. Мы в 2021 году перестали быть дотационным субъектом, а сейчас верстаем бюджет 2025 года и завершаем 2024 год с учетом санкционного давления на отдельных наших налогоплательщиков. У нас появились трудности с доходами, и нам в этой ситуации нужно обеспечить и развитие, и выполнение всех тех планов и социальных обязательств, о которых мы договорились.
— В сентябре аэропорты Мурманска и Апатитов столкнулись с атаками беспилотников, был задействован план «Ковер». Есть ли понимание, откуда прилетели БПЛА и как обезопасить регион в будущем?— Мы саму возможность прилетов БПЛА начали изучать и искать превентивные меры защиты задолго до того, как это впервые произошло. Тогда казалось, что беспилотники не угрожают Северу. Но мы понимали, что риски есть с учетом тех стратегических объектов, которые у нас находятся. Мы приняли необходимый комплекс мер, более того, продолжаем развивать меры безопасности в очень тесной связке с Министерством обороны РФ. Делаем все возможное, чтобы защитить наше небо и объекты от прилета вражеских беспилотников, при этом понимая, что налеты будут продолжаться. Мы на этот счет никаких иллюзий не питаем, поэтому мы реагируем, не просто вводя те или иные меры в моменте, а заранее работаем над тем, чтобы обезопасить регион в случае прилета, предотвратить последствия или свести их к минимуму.
— В Мурманской области практически несколько десятилетий ничего не строилось. Теперь есть договоренности о вводе новых 400 тыс. кв. м жилья. Как удалось убедить застройщиков прийти в регион?— Внесу сразу поправку: на сегодняшний день подтверждены застройщиками и есть договоренности на строительство 800 тыс. кв. м жилья. Это был один из ключевых болевых вопросов. Для переселения из аварийного жилья небольшие домики еще строились, а вот рынка новостроек не было. Когда я пытался сюда затащить застройщиков, они мне говорили: »Все, кто у тебя зарабатывает и готов инвестировать в жилье, делают это за пределами Мурманской области, потому что на Севере никто долго жить не хочет». Эта проблема, в том числе ментальная, была, особенно у молодежи. Она и сейчас в определенной степени остается, но все больше и больше людей принимают решение развиваться, работать и жить здесь.
На этом этапе мы в 2023 году запустили достаточно рискованную на первый взгляд программу субсидирования индивидуального строительства «Свой дом в Арктике». Стали платить до 1,5 млн рублей тому, кто покупает или строит свой дом. Популярность этой меры поддержки превысила все наши ожидания, в том числе доказав застройщикам, что спрос на жилье есть. Теперь застройщики «видят экономику», уже работают у нас. Мы им бесплатно дали земельные участки, взяли на себя обязательства по инженерным сетям. Дополнительным стимулом к росту спроса стала арктическая ипотека. В начале сентября застройщиком «Самолет» были открыты продажи на новый микрорайон в соседней с Мурманском Коле. И в рекордные сроки все слоты были проданы.
Отдельный вопрос — это военное жилье. В бюджете выделено по 10 млрд рублей в год из федерального бюджета в период 2024–2026 годов. Плюс есть и региональная часть финансирования. На эти средства мы активно ведем комплексную и масштабную работу. Это ремонт и жилья, и в целом инфраструктуры в ЗАТО, и в военных гарнизонах, построенных еще в советские годы.
— Владимир Путин на Восточном экономическом форуме заявлял о масштабном развитии Северного морского пути. В тех 14 портах, которые находятся в его акватории, Мурманский порт занимает ключевое место. По прогнозам развития Мурманского транспортного узла, грузооборот должен достигнуть 100 млн тонн. Какой сейчас у вас грузооборот, откуда вы получаете грузы и куда они уходят? Многие ли суда отправляются из Мурманска по Севморпути сейчас?— Порт Мурманска уже является опорным портом Северного морского пути (СМП), очевидно, что его значение будет расти и дальше. СМП станет однозначно конкурентом традиционным морским логистическим путям. Мурманск как незамерзающий глубоководный порт имеет здесь стратегическое значение.
У нас разные грузы: есть «море — море», есть то, что приходит по суше — по железной дороге. Сегодня грузооборот Мурманского порта превышает 60 млн тонн, а железнодорожные подходы могут подвезти к Мурманску всего 45 млн тонн — это с учетом реализации проекта «Мурманский транспортный узел». Конечно, мы видим прогноз, какой груз откуда и куда поедет, и видим необходимость увеличивать возможности провоза грузов железной дорогой к Мурманску, и на западный, и на восточный берег Кольского залива минимум до 100 млн тонн. Мы прорабатываем этот вопрос вместе с федеральными структурами, кстати, президент на ВЭФ тоже обратил на это внимание. Сейчас важно не опоздать с развитием инфраструктуры, этим мы и занимаемся.
— Вы говорили о возможности переноса сыпучих грузов — например, угля, вредного для экологии Мурманска, — из черты города на западный берег Кольского залива, а какие виды грузов должны остаться на восточном берегу, по вашему мнению?— Появление на западном берегу Кольского залива порта «Лавна» — специализированного угольного терминала — позволяет нам этот вопрос решать, замещая восточный берег другими грузами. Там и сейчас переваливается часть удобрений, железорудный концентрат. Одна из перспектив, по нашему мнению, — это все, что касается контейнерных перевозок. Сейчас мы прорабатываем вопрос, какими грузами мы будем замещать уголь на восточном берегу и какие для этого нужно меры поддержки, например льготы на провоз по железной дороге определенного вида грузов. Мы делаем все не спеша, чтобы, с одной стороны, не нарушить работу порта, но и убрать уголь из центра города. Это значимый вопрос для мурманчан, и я получил поддержку президента России, когда озвучил ему в ходе нашей встречи эту тему.
— С учетом того, что Мурманск становится ключевым логистическим хабом, видите ли вы необходимость развития судостроения и судоремонта в регионе?
— Мы не просто видим необходимость, а уже приступили к проектам. Один из участков на восточном берегу Кольского залива — территория рыбного порта Мурманска, который недавно решением суда был возвращен в государственную собственность. Порт после частного собственника находится, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Одна из частей этого порта будет перепрофилирована под новые судоремонтные мощности. Уже подписаны соглашения, создана совместная компания, и в следующем году начнется проектирование, а затем и строительство нового судоремонтного завода. Отдельно, учитывая нехватку морского транспорта для перевозки наших грузов, мы считаем, что высока потребность в мощностях по судостроению, и если решение о его развитии на уровне федеральной власти будет принято, то Мурманск является одним из самых удобных мест, где бы такая судоверфь могла появиться.
— Один из самых амбициозных металлургических проектов в Мурманской области — это добыча лития, но цены на него падают на мировых рынках, отражается ли это на реализации этого проекта, есть ли изменения?— На сегодняшний день мы этих изменений не видим, потому что это больше вопрос даже не цены на металл, а национальной безопасности. Сомнений в том, что этот проект будет реализован, у нас нет. Понятно, что это большой объем инвестиций, в том числе инфраструктурных, но пока все идет по тому плану, о котором мы договорились, и надеюсь, что никаких изменений не произойдет.
— Вы возглавляли рабочую группу Госсовета РФ по развитию Арктики, теперь это уже комиссия статусом выше. Когда у вас будет ближайшее заседание, какие задачи вы ставите перед этой комиссией в перспективе?— Комиссия Госсовета по развитию Арктики и Северного морского пути — это площадка, которая объединяет, с одной стороны, регионы Арктики, а с другой — ключевых экономических игроков на этой территории. Сейчас идут дискуссии на уровне экспертных советов, а 13 ноября мы планируем провести заседание комиссии, где в том числе рассмотрим вопросы дальнейшей стратегии нашей страны по этим направлениям. Потом предложим их и правительству РФ, и президенту. Высока вероятность, что вопросы развития Арктики будут обсуждаться в обозримой перспективе и на уровне президиума Госсовета. Наша задача при развитии Северного морского пути и Арктики — чтобы появлялись новые возможности для арктических регионов. В Арктике уже создается огромный объем товаров.
— Турпоток в Мурманской области из года в год бьет рекорды. В прошлом году он приблизился к 700 тыс. человек. Было озвучено, что вы хотели бы видеть у себя 1 млн туристов в год, готовы ли вы к такому количеству и какой сейчас портрет человека, который приезжает в Мурманскую область?— Мы сейчас «раскатываем» авиарейсы в направлении и Мурманска, и города Апатиты, у нас два аэропорта в регионе. В Мурманске строим новый аэропортовый комплекс, в Апатитах тоже идет реконструкция. Если говорить о портрете туриста, то его возраст — 35–50 лет, человек с определенным достатком и зарплатой от 70–80 тыс. рублей, это то, что мы видим по аналитике. Средний чек — от 5 тыс. рублей в сутки. Сегодня, кстати, увеличилось с трех до пяти дней среднее время пребывания в Мурманской области.
Вместе с нашими партнерами мы развиваем ключевые точки притяжения туристов, вкладывая серьезный объем инвестиций. Вместе с «Фосагро» развиваем горнолыжные склоны Кировска с самым длинным в России периодом катания с ноября по июнь. К нам лететь всего два часа из Москвы и чуть меньше из Петербурга, причем сразу в Апатиты, и уже через полчаса после приземления можно быть на горе.
Еще одна задача, которую мы ставим, — это развитие арктической кухни, которая сейчас пользуется большим спросом. Мурманская область становится столицей морской кухни: рыба, ежи, гребешки, крабы... Краб вообще любимое блюдо наших туристов. Краб хоть и называется камчатским, но больший объем этого деликатеса в розничной продаже и общепите Москвы и Санкт-Петербурга из Мурманской области, из Баренцева моря, куда его завезли в качестве эксперимента. Кстати, в Китай мы тоже экспортируем краба наряду с Дальним Востоком: из Мурманска в Китай самолетами возим живых особей.
Вообще, наша цель — это, развивая за счет спроса, денежного потока и гостей, инфраструктуру, сделать туризм доступным и для жителей Мурманской области. Главный вопрос для нас, чтобы качество сервиса, конкурентность предложений, интересные места — чтобы все это было доступно для местных.
— Проблема, с которой вы столкнулись с увеличением турпотока, — это количество мест для размещения. Туристы, приезжая из Мурманска, говорят, что все очень понравилось, но было сложно найти жилье. Это действительно проблема для региона? И как ее решать?— Еще пять лет назад наши отели были недозагружены, а сегодня, это правда, номер забронировать непросто. Это классическая история при росте спроса, который стимулирует инвестиции в инфраструктуру. Всегда существует определенный разрыв, но если его не будет, то не будет инвестиций. Сейчас отели, в основном небольшие, активно строятся в разных городах региона. Мы работаем с рядом партнеров, чтобы построить новый отель в Мурманске, а действующие отели — за что собственникам спасибо — приводятся в порядок, становятся другими с точки зрения качества.
— Мурманская область граничит с Норвегией и Финляндией. В границах последней должна появиться военная база НАТО. Какую оценку вы можете дать этой ситуации, является ли это угрозой для региона и что делать в этой связи Мурманской области?— Мы живем в реальном мире. Это наша данность, мы со своей стороны будем адекватно на это реагировать. Хотели бы мы жить в партнерстве и дружбе с соседями? Конечно, хотели бы. Мы — миролюбивый народ, и коммуникации в качестве добрососедского и приграничного сотрудничества были всегда на высоком уровне, но, если политическое руководство этих государств своими действиями привело людей к такой ситуации, объективно ее обостряя, совершенно очевидно, что реакция будет соответствующей и, что немаловажно, дальновидной. Владимир Владимирович Путин и МИД РФ нашу позицию по этому вопросу уже высказали, задача Мурманской области — быть готовой к любому развитию ситуации.
— Финляндия закрыла все КПП на границе с Россией, два из них были на территории Мурманской области. Как сейчас работают или не работают с российской стороны эти два КПП? Были ли они загружены до ввода этих ограничений? Может быть, вы вели переговоры с МИД, стоит или не стоит возобновлять работу этих КПП?— Финны действительно очень неадекватно себя вели, я помню, как они резко закрыли КПП в Карелии и Ленобласти. Объем людей, в том числе из южных государств, желающих перейти границу через Мурманскую область, резко увеличился. Мы оперативно включались и разбирались с ситуацией с беженцами. Странная позиция властей Финляндии, временами даже непредсказуемая. КПП наши были загружены, очень много финнов приезжали к нам за бензином, товарами и продуктами питания, а сейчас не приезжают. Насколько мне известно, те финны, которые живут у границы, очень по этому поводу переживают. Коммуникации и человеческие отношения у многих сохраняются. Что тут можно сделать? У них такая позиция, пусть они с этой позицией живут.
— КПП на границе с Норвегией не закрыт, но он не работает для пешеходов, а только для транспортных средств. Не чинит ли Норвегия какие-то препятствия для людей для пересечения границы?— Да, пропуск транспортных средств идет, это важно, в том числе для какой-то части наших рыбаков, но работа идет в минимальном формате, фактического закрытия нет, но и активного передвижения мы не наблюдаем. Особого, мягко скажем, дружелюбия мы не видим, но и жестких скандальных ситуаций я не припомню.
— Один из самых известных слоганов среди региональных — это слова «На Севере — жить!». Помогает ли он вам в работе с жителями Мурманской области и России в целом?— Этот слоган появился в 2019 году, когда президент России доверил мне право возглавить Мурманскую область в качестве врио губернатора. Одним из первых неприятных, но ярких впечатлений в регионе стал тезис, который набирал популярность в головах мурманской молодежи: «Выключи свет последний, кто будет улетать из аэропорта Мурманска». Это вирусилось в соцсетях и головах. В поездках по региону и встречах с его жителями я увидел много людей, которые с огромной любовью и трепетом относились к Северу и Мурманской области, и тогда встал вопрос, а что мы можем такого сделать, чтобы люди здесь оставались и приезжали бы на Севере жить? И в один из выездов и родился слоган «На Севере — жить!». И что все дальнейшие наши действия и решения должны быть направлены именно на это.
В конце мая 2019 года, когда я публично представлял этот слоган, были споры. Ряд моих коллег провели фокус-группы и сказали, что этого нельзя делать, на Севере жить никто не хочет. Но это все ерунда, у людей должно быть четкое понимание, что они живут на краю света в непростых климатических условиях, но они делают важную работу для своей страны в Арктике. Должен быть эмоциональный заряд. Тогда я пошел на риск, и никогда не забуду, как в 2021 году на Дне рождения города Мурманска мы решили сделать шоу дронов, которые собирались в разные узнаваемые локации, и в один момент они нарисовали в небе слоган «На Севере — жить!». Эмоциональный отклик тысяч человек, которые тогда собрались на центральной площади города, был потрясающим. Тогда я понял, что мы были правы. Людям очень важно знать, зачем они живут, и верить в то, что они делают.
Это все материализовалось в лозунге «На Севере — жить!». Тогда это начиналось как идеология, что мы живем на Севере здесь и сейчас, нельзя жить с синдромом отложенной жизни, давайте делать мир вокруг себя лучше, а сейчас — это очень четкий и подробный план мероприятий, где сами люди дают свои предложения, это то, с чего я начал. На следующие пять лет план «На Севере — жить!» сверстан. Мы четко понимаем, что нужно делать дальше, чтобы качество жизни на Севере менялось не по отчетам, а чтобы люди это чувствовали на себе и оставались здесь жить и работать.
— Вы в свое время сами приехали на Север служить и жить. Нравится ли вам здесь? Хотели бы остаться?
— Я остался, и мне нравится.
Ранее опубликовано на: https://tass.ru/interviews/22353339
Печать