Джихадистские фракции в Сирии – инструмент в борьбе за влияние

Политолог, эксперт по Ближнему Востоку, эксперт Центра ПРИСП Мирзад Хаджим – о возможной интеграции джихадистских формирований в регулярную сирийскую армию. 

Недавно разгорелись жаркие дебаты вокруг сообщений о включении джихадистских формирований, ранее находившихся в списках террористических организаций, в регулярную сирийскую армию. Предположительно «зеленый свет» этому дали США.

Такое развитие событий поднимает множество вопросов о будущем Сирии и балансе сил в регионе, особенно учитывая условия, ранее выдвинутые Сирийскими демократическими силами (СДС) и друзами, которые категорически отказывались включать какие-либо иностранные джихадистские фракции в новую сирийскую армию.

По некоторым оценкам, численность иностранных боевиков колеблется от 5 до 15 тысяч. Было объявлено о включении 3500 из них в 84-ю военную дивизию сирийской армии, которая, как сообщается, состоит в основном из иностранцев.

Эта тенденция отражает глубокие изменения на сирийской военной карте, которые уходят корнями в первые годы войны.

Карта действующих сил в Сирии

Для понимания текущей ситуации в Сирии необходимо рассмотреть основные группировки сил:

- Террористическая организация ИГИЛ*. Продолжает действовать в Ираке и Сирии, пользуясь вакуумом безопасности и исключенная из всех региональных и международных соглашений.

- Джихадистские фракции, связанные с Дамаском. Включают фракции, ранее связанные с Джебхат ан-Нусра*, а также различные иностранные фракции, такие как Национальная армия*, поддерживаемая Турцией, и фракция «Свободная Сирия»*, которая ранее поддерживалась США, а также фракции, прибывшие из Европы, Кавказа и других арабских стран.

- Сирийские демократические силы (СДС): они состоят из жителей северо-восточной Сирии под курдским руководством и сыграли ключевую роль в борьбе с ИГИЛ*.

Нынешние договоренности о включении фракций не являются случайными, а представляют собой результат глубоко укоренившихся в истории сирийской войны и региональных и международных соглашений.

Роль США: от борьбы с ИГИЛ* до «меньшего из зол»

Политика США в Сирии долгое время была сосредоточена на борьбе с террористической организацией ИГИЛ*, при этом ключевым партнером выступали Сирийские демократические силы (СДС). Предполагаемый «зеленый свет» США на включение 3500 иностранных боевиков, большинство из которых уйгуры, в 84-ю дивизию сирийской армии, по-видимому, отражает прагматический сдвиг. Вашингтон может рассматривать эту интеграцию как способ нейтрализовать потенциальные угрозы со стороны этих боевиков без прямого вмешательства или необходимости удерживать их в долгосрочных центрах содержания под стражей.

Таким образом США продолжают бороться с терроризмом и предотвращать возрождение ИГИЛ*, стремятся ограничить иранское влияние и добиться некоторой региональной стабильности, чтобы избежать последствий хаоса.

Однако интеграция боевиков, классифицированных как террористы, вызывает вопросы о доверии к США, а также может осложнить отношения с Китаем и Россией. Некоторые эксперты опасаются возникновения будущих конфликтов внутри самой сирийской армии.

Роль Турции: интересы безопасности и региональное влияние

Турция долгое время была ключевым игроком в Сирии, движимая рядом интересов безопасности и стратегических целей, главными из которых – свержение режима Асада, прекращение распространения курдского влияния, связанного с Рабочей партией Курдистана (РПК) на своих южных границах и укрепление своего влияния в регионе.

Турция была главным сторонником оппозиционных фракций, включая некоторые исламистские группы, и поддерживала сложные и меняющиеся отношения с Хайят Тахрир аш-Шам*, работая над ослаблением ее контроля, но при этом допуская ее существование как силы, предотвращающей продвижение правительственных войск.

Кроме того, Турция рассматривает присутствие Отрядов народной самообороны (YPG) как прямую угрозу своей национальной безопасности и провела несколько военных операций на севере Сирии для противодействия этому. Анкара видит в интеграции боевиков в новую сирийскую армию потенциальный способ расформирования СДС и включения их бойцов в национальную армию под контролем Дамаска, что ослабляет курдское влияние.

С геополитической точки зрения Турция стремится увеличить свое влияние в Сирии (это часть более широкой стратегии регионального и международного соперничества) и работает над налаживанием отношений с новым переходным правительством во главе с Хайят Тахрир аш-Шам*.

Есть тут свои вызовы и риски. Турция сталкивается с трудностями в отношениях с Хайят Тахрир аш-Шам*, которая признана международной террористической организацией, ее интересы остаются отличными от российских, и попытки Турции по интеграции фракций могут усугубить внутреннюю напряженность в Сирии в долгосрочной перспективе.

Руководство Ахмада аш-Шараа и внутренние изменения в Джебхат ан-Нусра*

Администрация Ахмада аш-Шараа (Абу Мухаммада аль-Джулани) поддерживала контакты с мировыми разведывательными службами еще до прихода к власти. Во время своего пребывания в Идлибе она способствовала выводу группы кавказских сил для участия в боевых действиях на Украине против России, во главе с силами Абдул Хакима Шишани**. Это указывает на то, что эти фракции действовали в координации с региональными разведывательными службами в условиях текущего глобального конфликта.

После прихода к власти в Сирии Джебхат ан-Нусра* повысила ряд джихадистов до высоких воинских званий в армии: некоторые из них работают официально, другие получили звания без официального объявления, а некоторые возглавляют военные подразделения в сирийской армии, подчиняющейся аш-Шараа.

Распространенные сообщения указывают на присоединение 3500 боевиков, однако, если углубиться в военную ситуацию, мы обнаружим, что число значительно больше. Существуют десятки фракций, и каждая фракция состоит из сотен бойцов. Если бы мы отслеживали военные усилия, мы бы обнаружили огромные цифры. Например, во время событий на сирийском побережье в боях участвовало 70 тысяч боевиков, большинство из которых были иностранцами. Сама Джебхат ан-Нусра* состоит из фракций, многие из которых являются транснациональными.

Уйгурские и кавказские фракции

Иностранные фракции в Сирии, особенно уйгурские и кавказские, являются значительными элементами в военной и идеологической структуре конфликта. Их присутствие отражает более широкую динамику, выходящую за пределы Сирии.

К уйгурским фракциям относится Исламская партия Туркестана (ИПТ)*. Она была одной из наиболее заметных иностранных фракций в Сирии и получила известность благодаря своей боевой дисциплине и фанатичной преданности идее.

Большинство бойцов партии — это мусульманское меньшинство уйгуров из Синьцзяна (Восточный Туркестан) на западе Китая, и они стремятся к созданию независимого исламского государства. Они прибыли в Сирию для борьбы с режимом Асада, видя в ней глобальную арену джихада, участвовали во многих крупных сражениях, особенно в Идлибе и Латакии, известны своей боевой выучкой и тесным сотрудничеством с Джебхат ан-Нусра*.

Над отметить, что Китай давно использует присутствие этих боевиков для оправдания своей репрессивной политики в Синьцзяне. Их включение в новую сирийскую армию может вызвать серьезную озабоченность Пекина.

На мой взгляд, интеграция уйгурских боевиков в 84-ю дивизию является рискованным шагом, поскольку это может дать им легитимность, которая может быть использованы позже для других целей, или привести к расколам, если они почувствуют предательство своего дела.

Кавказские фракции являются одними из самых заметных иностранных легионов в Сирии, известны как своими боевыми навыками, так и опытом партизанской войны, приобретенным в длительных конфликтах Северном Кавказе.

Многие кавказские боевики происходят из таких республик, как Чечня, Дагестан, Ингушетия. Они прибыли в Сирию по идеологическим причинам, видя в сирийском конфликте продолжение своего глобального джихада. Основные и наиболее известные из них: Армия мухаджиров и ансаров*, Ажнад Кавказ* под командованием Абдул Хакима Шишани** и Джунуд аш-Шам*.

Данные группировки участвовали во многих крупных атаках против сирийских правительственных войск и их союзников, часто составляя авангард наступления. История Абдул Хакима Шишани** и его боевиков, которые перебрались из Сирии на Украину для участия в боевых действиях против России, является лучшим доказательством «прокси» роли, которую могут играть эти фракции. Это еще одно доказательство тому, что подобные движения не обязательно связаны только с сирийским вопросом, а являются частью глобальной джихадистской сети, которая может быть направлена на участие в боевых действиях на других аренах в соответствии с геополитическими интересами региональных и международных держав.

Скорее всего, кавказские боевики останутся значительной силой либо в составе новых формирований сирийской армии, если они будут в нее интегрированы, либо как независимые группы, связанные с Хайят Тахрир аш-Шам*. Некоторые продолжат перемещаться на другие поля сражений, где они могут осуществлять «джихад».

Внутренние вызовы и противоречивые взгляды

Соглашения, о которых говорилось выше, основываются на религиозных принципах, некоторые из которых являются радикально экстремистскими. Во время сирийской войны стало очевидно, что многие из этих фракций не были против войны с ИГИЛ*. Напротив, видели в ней надежду на установление исламского халифата.

Таким образом новые власти в Дамаске сталкиваются с серьезными внутренними вызовами из-за наличия различных политических течений. Время от времени от фракций, которые считают отказ от джихада предательством идей, на которых были основаны «Хайят Тахрир аш-Шам»*, звучит критика в адрес самого Ахмада аш-Шараа. Эти объединения не признают современные национальные государства. Сама их идея заключается не в построении современного государства, а в создании исламского халифата, что ведет к расколам. В результате этого ИГИЛ* может быть активизирован среди данных групп, и поэтому аш-Шараа обратился к иностранным разведывательным службам для их контроля.

Противоречивые взгляды сирийского общества и региональные позиции

Взгляд сирийского общества на боевиков разделился: некоторые считают их силами, пришедшими на помощь сирийскому народу против Башара Асада. Официальная сирийская риторика склоняется к утверждению, что включение данных групп в сирийскую армию направлено на недопущение экспорта терроризма за пределы Сирии и предотвращение повторения хаоса в Сирии, поэтому они работают с международными разведывательными службами для их контроля.

Однако есть и те, кто считает, что боевики являются либо пешками в отложенных войнах в Центральной Азии, либо для окружения Ирана и его ставленников, либо для выполнения внешних миссий. В одной из своих речей Ахмад аш-Шараа (аль-Джулани) сказал, обращаясь к иностранным силам: «Опыт, который вы приобретаете сегодня, понадобится вам для освобождения своих земель».

Коллективный Запад, который помогал боевикам переместиться в Сирию, может использовать их как козырь на любой другой арене. Ярчайшим примером тому является их участие в войне на Украине против российских войск. А если обратиться к истории, мы вспомним арабских моджахедов в Афганистане, а затем на Кавказе против Советского Союза и России. Кроме этого, уже официально иностранные силы были переброшены в Ливию, другие вернулись в Афганистан.

Взаимодействие с соседями и международные позиции

Из соседних с Сирией стран только Ирак действует, но несерьёзно. Другие региональные державы, такие как Турция, вошли в Идлиб, объединившись с такими фракциями, как ХайятТахрир аш-Шам*.

Израиль высказывается сбивчиво. Хотя официальные СМИ выступают против Хайят Тахрир аш-Шам*, мы видели, что между ними есть отношения. В Израиле лечились некоторых их лидеры. Имеется также информация о гарантиях безопасности, предоставленных аш-Шараа, как говорится, «из-под стола», и ведутся разговоры о нормализации отношений с Израилем.

Египет с беспокойством наблюдает за текущим развитием событий, особенно учитывая, что Джебхат ан-Нусра* была замешана в террористических актах в этой стране, особенно на Синае.

Среди других заметных групп — радикально-джихадистское течение и течение, близкое к «Братьям-мусульманам»*. Мы слышали от фракций «Братьев-мусульман»* в Палестине о недовольстве происходящей нормализацией отношений между Дамаском и Тель-Авивом. В том же контексте страны, борющиеся с течением «Братьев-мусульман»*, просили аш-Шараа не предоставлять «Братьям»* место в новой Сирии и не открывать для них никаких офисов. «Братья-мусульмане»* обратились к Турции за посредничеством, но Турция не смогла вмешаться в этот вопрос.

Углубленный анализ этих аспектов показывает, что сирийский конфликт — это не просто внутреннее противостояние, а арена для сложных международных взаимодействий, где местные и иностранные фракции используются как инструменты в более широкой борьбе за влияние. Интеграция этих фракций в официальную военную структуру является рискованным шагом, который может иметь далеко идущие последствия не только для стабильности Сирии и всего ближневосточного региона, но и для других очагов международных конфликтов.

* Террористическая организация, деятельность которой запрещена в РФ

** Включён в перечень организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения о причастности к экстремистской деятельности или терроризму

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции Печать