Россия – США –Китай: сложится ли большой треугольник

Член Совета Ассоциации российских дипломатов, доктор политических наук, профессор кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Владимир Пряхин – о новой геополитической раскладке в мировой политике.

Пока ещё не ясно, насколько решительно и последовательно будет продолжать администрация Дональда Трампа курс на защиту национальных интересов США вне зависимости от политической воли европейских партнёров. На наш взгляд, было бы преждевременно ставить всё на то что, линия Трампа на переговоры с Москвой и украинское урегулирование в ближайшее время не претерпит каких-либо изменений в сторону возвращения к конфронтации с Россией. Слишком много говорится, о том, что Россия «тоже должна» пойти на какие-то уступки и компромиссы на консультациях и переговорах с американской стороной по украинскому вопросу. О самой украинской стороне, кстати говоря, в данном случае речи нет. Зависимость Зеленского от Вашингтона столь велика, что его сопротивлением возможным договорённостям между Россией и США, считают в Белом доме, можно пренебречь.

Что касается уступок с российской стороны, то разговор о них носит риторический характер. Во-первых, объективно говоря, в глобальном сдвиге во внешний политике США, который обозначил Трамп, Украина-всего лишь «шестёрка», да и то далеко не козырная. Уступки со стороны Кремля нужны Трампу лишь для того, чтобы уменьшить силу удара от репутационных потерь, которые неизбежны в случае принятия реалистических условий долговременного мирного договора, неоднократно обозначенных российской стороной, в частности выступлении Президента Владимира Путина 14 июня 2024 года.

Трамп хорошо понимает, какой душераздирающий вой поднимут либерально-демократические СМИ теперь уже бывшего «коллективного Запада» в случае его согласия на российские условия мирного соглашения. Тем более, что выбранный им внешне- и внутриполитический курс на защиту американских национальных интересов (Америка прежде всего) не может быть завершён в течение четырёхлетней каденции пребывания у власти. Это старт новой эры в мировой политике. Иначе его не следовало и начинать.

Отсюда и намёки на возможность переизбрания Трампа на третий срок в 2024 году. Возможно и необходимое для этого внесение изменений в святая святых – Конституцию Соединённых Штатов. Но это вряд ли. Скорее всего, трампизм будет продолжаться без Трампа при молодом Джей Ди Вэнсе или ком-либо еще.

С российской точки зрения, это было бы хорошо, но всё дело в том, что мы не можем помочь Трампу спасти лицо какими-либо уступками по украинскому вопросу. Мы так долго и бестолково отступали по всем вопросам в 90-е годы прошлого века, что дошли до физических пределов этого отступления, когда нашим людям ограничивают возможности пользования родным языком по исконному месту своего жительства.

Поэтому российско-американские переговоры мудро начались не с Украины, а с восстановления отношений по всему спектру двусторонних связей. И предложение президента Путина о совместных проектах по эксплуатации наших природных богатств может быть одним из таких переговорных ходов, которые помогут Трампу спасти лицо в случае, если он решится радикально решить украинский вопрос, застрявший, как кость, в горле мировой политики.

Но это не то главное, чего ждут в Белом доме от российской стороны и в ходе консультаций и переговоров. Главное – это хотя бы намёк на ослабление уз сложившегося в последние полвека российско-китайского стратегического партнёрства. Вбить клин между Москвой и Пекином это альфа и омега внешнеполитического курса Трампа, объявленные им ещё задолго выборов 2024 года.

И вот тут-то Россия не может и не должна отступить ни на йоту. Именно двустороннее партнёрство Москвы и Пекина обеспечивало в истекшую четверть века их статус как великих держав на мировой арене, как влиятельных центров силы в мультиполярном мире, несущих ответственность за глобальную безопасность. Пока Россия и Китай вместе выступают в Совете Безопасности ООН, ни Москва, ни Пекин не будут в изоляции на международной арене, сколько бы антироссийских или антикитайских резолюция ни принимало бы арифметическое большинство на сессиях Генеральной Ассамблеи. И наоборот – стоит только дать трещину в этих двухсторонних отношениях, и вся эта несущая конструкция современной системы мировой может посыпаться и привести к разрушению всей формирующийся в наши дни новой системы международных отношений.

Вот почему череда знаковых событий в российско-американских отношениях – телефонный разговор на высшем уровне, переговоры в Эр-Рияде, консультации в Стамбуле – сопровождались переговорами и контактами на высшем и высоком уровнях между Москвой и Пекином, в ходе которых стороны не скупились на выражение верности принципам продвинутого дружественного стратегического партнёрства, вышедшего на пик в отношениях между ними. Предстоящие совместные празднования 80-летия Победы в Великой Отечественной войне 9 мая и окончания Второй мировой войны 2 сентября призваны стать наглядными подтверждениями верности этим принципам.

Пекин тем не менее самым тщательным образом следит за быстротекущей динамикой в российско-американских отношениях. Как и любые другие, китайские дипломаты хорошо знают азы политической арифметики. А в треугольнике трёх силовых центров каждой фигурант, независимо от каких-либо эмоциональных или других факторов, всегда должен стремиться к союзу с более слабым фигурантом против более сильного. Пока наиболее сильным центром были Соединённые Штаты, российско-китайское партнёрство было логичным следствием действия этого аксиоматического правила политологии. Соответственно, и Вашингтон, считая Россию главным противником, стремился без видимого успеха к формированию Большой двойки (Chimerica) против Москвы.

Но по мере того, как становится всё более очевидным, что к середине столетия Китай станет однозначно самым мощным в экономическом, военном и идеологическим аспектах центром силы на международной арене, политический класс Соединённых Штатов в лице Трампа всё более склоняется к необходимости налаживания партнёрства с Россией для противостояния возможному глобальному доминированию Китая.

Что касается либерально-демократических лидеров Европы, которые сейчас мечутся в конвульсиях поисков какой-либо реальный альтернативы евроатлантическому партнёрству, то ситуация здесь следующая. Европа – это курятник площадью, примерно равный территории Казахстана. Но на территории Казахстана проживает меньше 20 млн человек, а население «курятника» – без малого полмиллиарда. Без сколь-либо значительных ресурсов сырья и энергоносителей и без каких-либо перспектив на территориальное расширение. Веками этот дисбаланс компенсировался наличием огромных колониальных империй у Британии и Франции. Да и младшие партнёры – Бельгия, Нидерланды, Португалия имели обширные владения за пределами континента. Но в ХХI веке колониализм остался в прошлом. Необходимо новые источники для пополнения ресурсов. К тому же в Европе произошла деиндустриализация. Континент всё больше живёт за счёт доходов от туризма, экспорта услуг и процентов на капиталы, вложенные опять же за рубежом. Экономическое сотрудничество с Советским Союзом в этих условиях представлялось единственный альтернативой будущего. И архитектор Европы канцлер Гельмут Коль выразил это кратко и точно: «Европа без России невозможна».

Крушение Советского Союза было воспринято европейской либерально-демократической элитой как манна небесная, ниспосланная свыше для расширения своего политического влияния на Восток. Для этого была сформулирована натоцентристская модель сотрудничества с новой Россией, в соответствии с которой нашей стране отводилось роль поставщика дешёвых сырья и энергоносителей, а просвещённой Европе – место ментора, следящего за соблюдением европейских ценностей на огромном постсоветском пространстве,

Мюнхенская (2007 г.) речь В.В. Путина и последовавшая за ней реакция Москвы на произвол в отношении Сербии, отпор попыткам удушения Южной Осетии, показали несостоятельность проекта натоцентристской модели. Украина была последним усилием с целью насильственного навязывания Москве союза всадника и лошади. И это усилие оказалось неудачным. Остаётся лишь попытаться развалить Россию изнутри, как это было сделано с СССР. Но, во-первых, необходимая для этого «пятая колонна» уже сбежала на Запад и там перебивается с хлеба на квас за счёт подачек либеральных доброхотов. Внутри же России выросли новые поколения, которых уже не соблазнишь ни жевательной резинкой, ни кока-колой, ни даже джинсами Levis. Времена другие.

Поэтому рано или поздно в Европе возобладают реалистические политические силы, которые примут ту модель сотрудничества с Россией, которую Москва предлагала им ещё в начале века – российские сырьё и энергоносители за высокие технологии и инвестиции в нашу экономику.

Такова примерная конфигурация расстановки сил на будущее в соответствии с классической политологической арифметикой баланса сил в четырёхугольнике и треугольнике. Но хочется верить, что нынешний, в какой-то степени внезапный, скачок в американском мировидении – не очередная конъюнктурная гримаса, а проявление настоящего реалистического подхода к строительству системы международных отношений будущего. В условиях научно-технической революции, глобальных вызовов и невозможности решения возникающих проблем и противоречий силовыми методами лидеры должны руководствоваться уже не арифметическими правилами, а законами высшей политической математики. Определённую надежду в этом отношении вселяет заявление сына нынешнего президента США. «Не нужно тыкать дракону в глаз», – призвал Трамп-младший в контексте будущего американо-китайских отношений. Если это не просто риторическая фраза или очередная фигура речи, то она открывает заманчивую перспективу не конфронтации, а сотрудничества в треугольнике «США – Китай – Россия». И трудно представить какую-либо проблему или угрожающий международному сообществу вызов, который нельзя было бы решить или упредить при наличии такого сотрудничества трех ведущих держав современности на основе взаимопонимания, и уважение интересов друг друга. Заметим, что к сотрудничеству с этим «треугольником» наверняка присоединились бы и другие мировые центры силы, включая страны Глобального Юга и Европу.

Трамп сделал первый весьма робкий шаг на пути к реализации этой заманчивой альтернативы. Нельзя ожидать быстрой и бесповоротной подвижки в этом направлении. Слишком много отложений непонимания и соперничества накопилось в отношениях между странами за истекшие годы новой Холодной войны. Нельзя исключать сбоев и отступлений в процессе начавшихся переговоров и консультаций. Но также очевидно и то, что альтернативы сотрудничеству при взаимном уважении интересов друг друга у России и США нет. Соперничество между ними чревато глобальной войной, а эта альтернатива неприемлема ни для Москвы, ни для Вашингтона, ни для всего международного сообщества. Печать