Калачев: В пивном братстве все равны, все главные

Политолог, глава «Политической экспертной группы» Константин Калачев – о возрождении Партии любителей пива в интервью авторам канала «Ставка на доверие» Роману Кургану и Владимиру Жданову.

- Вы - член оргкомитета, как я считаю, главный человек в Партии любителей пива. Константин Эдуардович, мы очень рады, что вы к нам пришли.

- Спасибо вам за приглашение. Сразу скажу, я не главный, у нас все главные. У нас пивное братство, все равны.

- За вами стоит много людей, поэтому вопросов мы будем задавать тоже много.

- Не знаю, насколько много людей, но если брать результаты социологических исследований, то почти 5% респондентов ответили на вопрос о том, что голосовали бы за ПЛП, если бы выборы в Госдуму состоялись в ближайшее воскресенье. То есть можно сказать, что за нами стоит почти 5% населения России. Хотя в самой партии сейчас чуть больше 600 членов, 48 региональных отделений.

- Вы для зрителей представились более емко, чем я вас представил, потому что вы историк, вы политолог, вы партию создавали раньше. Кто вы в первую очередь?

- Я несостоявшийся политик. По образованию я историк, был преподавателем истории. У меня довольно большой педагогический стаж. Работал и в школе, и в колледже, и в институтах, и в университетах. Был политтехнологом, политологом, экс-мэр города Волгограда. Я пять раз получал предложение стать вице-губернатором по внутренней политике. Пять раз от этого предложения отказывался. Работал советником у самых разных людей. У меня была своя НКО, которую я пару лет назад продал. Я - бывший генеральный секретарь Партии любителей пива.

Я еще в 89-м году зашел в политику, был самым молодым членом координационного совета движения «Демократическая Россия», сопредседателем клуба молодых политиков «Форум 90» вместе с Димой Рогозиным, теперь уже Дмитрием Олеговичем. Тогда он был Димой, сейчас Дмитрий Олегович Рогозин. И был ответственным секретарем Конституционно-демократической партии. И в этом качестве присутствовал во всяких политических организациях, но в 1991 году после августа я в политике несколько разочаровался. В 1993 году попытался баллотироваться в Госдуму по списку вполне системной, серьезной партии - Партии российского единства и согласия, был кандидатом по округу в Москве. А в 1994 году создал Партию любителей пива, потратил на нее почти два года, довел до выборов в Госдуму, возглавил список. Мы благополучно проиграли.

Потом я подумал, что, наверное, надо продолжить изучение выборов изнутри, стал политтехнологом. Чужие выборы мне удавались намного лучше, чем свои. Ну и, как я уже сказал, был вице-мэром в Волгограде. Это, наверное, самое лучшее время в моей жизни, потому что, в числе прочего, я отвечал за сферу культуры. И вот как раз отвечая за культуру, я получал дикое удовольствие. И считается, что себя не сдавал, когда я покидал город. 70% волгоградцев отмечали культурный подъем в городе: проводились карнавалы, вернисажи, выставки, концерты, шел ремонт театров. Это мне очень нравилось. Я всегда тяготел к культуре.

Последние годы я немножко преподавал, немножко занимался политконсалтингом, немножко политологией. В этом году по совету друзей решил попытаться воссоздать Партию любителей пива. Но, как я уже сказал, я не главный. Я бывший генеральный секретарь, сегодня - рядовой член оргкомитета. Все в оргкомитете равны.

- Я как раз хотел задать вопрос: что побудило вас воссоздать партию? Вы сказали, мол, по совету друзей. Эти друзья из администрации президента?

- Нет, упаси бог. На самом деле подлинная история выглядит иначе. Я как-то снял апартаменты в Турции, познакомился с молодым человеком, который жил рядом, он психолог, мой ровесник. В процессе общения выяснилось, что этот турок моя полная копия. Оказался он человеком левых взглядов, атеистом, крайне отрицательно относится не только к радикальному исламу, но к исламу вообще. Жена его была какой-то известной в Турции левой активисткой. Ну а я туда приехал с детьми 9 и 11 лет. Знакомство завязалось так: однажды он проходил мимо меня с пивом и спросил: «А как вы относитесь к пиву?» Я говорю, прекрасно. Он пригласил меня на пивную вечеринку. Я пришел и увидел, что там собрались такие, знаете, интеллигентные, я бы сказал, либеральные в хорошем смысле турки, прогрессивные собратья, в их традиции варить пиво, ежеквартально они делают пиво, вот и меня пригласили присоединиться.

Мы сделали два больших тега по 45 литров пива. Кстати, через два месяца его попробовал – оно было прекрасно. По ходу дела меня спросили о том, что думаю про турецкое пиво, как я отношусь к Эфесу. В беседе я возьми и скажи: вы знаете, я когда-то был главным в Партии любителей пива в России. Они погуглили, удивились. Начали спрашивать, почему закрылась партия, ведь это же так круто. Для них пиво – символ свободы, наследие Кемаля Ататюрка, и в чем-то даже это противодействие исламизации Турции. Пиво - это открытость миру, пиво - это братство. Собеседники сказали: «Константин, ты должен возродить свою партию». Я полушутя обещал подумать, раз уж так просят.

И тут по возвращении в Россию такое совпадение - звонит мне бывший председатель партии Дмитрий Шестаков. Говорит, надо бы повстречаться. Удивительно, ведь только что поговорили про партию в Турции, где меня убеждали, что пора ее возродить. Рассказал об этом на встрече с Дмитрием. Шестаков тоже начал говорить о возрождении партии. Мол, в атмосфере что-то такое носится, вот прям интуиция подсказывает, что мы тогда были просто не в то время и не в том месте, а сейчас все может быть очень круто. Я сказал, что не готов на авантюры, но предложил сделать очень простую вещь вначале. Благо, я знаком с компанией Russian Field, и я закажу им исследование. Если исследование покажет, что есть запрос на эту партию, я подумаю.

У нас было два исследования Russian Field, первое исследование показывает, что у ПЛП около 40% узнаваемости и 12% - допускающих возможность проголосовать за партию. На очередной встрече с Шестаковым я рассказал, что да, запрос есть. И если есть спрос, должно быть предложение, почему бы нет.

А тут случается еще одна история: я встречаю своего старого знакомого, предпринимателя, общественного деятеля Сергея Гришина, который говорит: «Константин, ты не думал о создании какой-то партии?» То есть речь про партию, на которую есть запрос, потому что очевидно совершенно, что старые партии людям поднадоели.

Думаю, боже мой, отдыхал - все вокруг говорили про партию, возвращаюсь – снова все про партию. После этого провел опрос среди старых партийцев на тему о том, как они относятся к возможному возрождению. Все, конечно, за. Ну, за исключением одного-двух, которые говорят, слушайте, теперь боязно, времена изменились, слово «партия» плохое слово, «политика» тоже плохое слово. Шаг вправо, шаг влево считается побегом. Боязно, извините, мы не хотим… Но остальные сказали, что если все в рамках закона, то давай, почему бы и нет. И только мы кинули клич, как в партию сами стали приходить люди. Например, наш региональный московский координатор просто прислал мне письмо: «Я психолог, предприниматель, давно хочу с вами познакомиться, хотел поучаствовать…» То есть получилось так, что я просто стал точкой сборки для людей, разделяющих идеи ПЛП. Партия сама притягивает как магнит.

А дальше все понеслось: мы устроили первую встречу единомышленников, об этом написали СМИ, и обратной дороги уже не было. Конечно, это очень сильно отличается от того, что было тогда, в 90-е годы. Тогда два человека встретились, выпили пиво, учредили партию, и когда объявили первую пресс-конференцию, у нас было 14 телекамер. Сейчас у нас были «Коммерсант», «Ведомости», да, пожалуй, что и все. Дело не в отсутствии интереса, а в том, что теперь просто обстановка немножко другая, и СМИ делают только то, что им скажут, а то, что им не скажут, они и делают.

Но зато появились другие каналы коммуникации, другой инструментарий, появился Телеграм. Вот сегодня я с утра получаю ссылочку из Телеграм-канала про тренды: 150 тысяч подписчиков пишут про Партию любителей пива. Ну, как бы и бог бы с ним, что традиционные газеты не были на нашей последней встрече в баре «Жигули». Есть Telegram, ВКонтакте, Одноклассники и так далее. То есть, в принципе, информация так или иначе у нас расходится.

- Константин, но ведь политика это не просто игра такая, не занимаются ей ради фана. Есть только две рациональные причины, почему люди идут в политику. Это либо деньги, либо власть, либо чаще всего все это вместе. Вот в вашем случае, когда ваши товарищи вам советовали, а вы приняли их совет возродить партию, это что в первую очередь?

- Абсолютно не согласен, потому что можно политикой заниматься ради удовольствия. Во всяком случае, занятие Партией любителей пива в 1994-1995 году - это было море фана как раз.

- А что вы скажете избирателям, например?

- Простой пример сначала, в конце сентября в Австрии - выборы в парламент, там есть партия пива, которую возглавляет рок-музыкант, он отказался от любого спонсорства, они продают свой мерч (прим. футболки с логотипом, кружки), и членский взнос составляет 50 евро в год. Таким образом они собирали деньги на кампанию. Человек сразу продекларировал, что его деньги не интересуют. Влияние, политика на самом деле - это же репрезентации интересов, возможность, чтобы голос твой был услышан. И при этом хорошо, если получаешь в процессе удовольствия еще и деньги. Пока мы их не видели, я думаю, что не увидим вообще. Наоборот, идут затраты. Помню, как закончил кампанию той ПЛП, у меня не было ни копейки денег, а меня пригласили на президентский совет. Я прихожу пешком к метро ВДНХ, роюсь в кармане и понимаю, что у меня нет денег на проезд. Благо, что какие-то девушки меня узнали: «Это не вы Партию любителей пива, список партии возглавляли?» Я говорю – девушки, одолжите на проезд, на президентский совет, обязательно верну, дайте телефон. Не, говорят, телефон не надо, они вообще подумали, что на самом деле я шучу, но денег дали, так и доехал до президентского совета.

Партия - возможность создать некое сообщество, общность людей, которые, во-первых, хотят репрезентации интересов, а во-вторых, которые, построив эти горизонтальные сети между собой, получают удовольствие от этого.

- Вы, например, декларируете в числе ваших принципов, я с этим абсолютно согласен, главенство закона, равенство, справедливые законы и равенство всех граждан перед законом… И вот избиратель вас спрашивает, Константин Эдуардович, вы правда возьмете власть и обеспечите равенство всех граждан перед законом? А вы ему отвечаете: мы за власть не боремся, это так, ради удовольствия.

- Нет, на самом деле наш замечательный член комитета, кстати, известный адвокат, юрист Вячеслав Плахотнюк, заложил основу нашей идеологии, написал тезисы программы ПЛП. Прямо зачитаю: «Мы, граждане Российской Федерации, объединились в партию ЛП, партию экономического и социального прогресса, чтобы предложить и совместно отстаивать следующие идеи…» Предложить и совместно отставить идеи! Не за власть бороться, а предложить и совместно отставить идеи. На самом деле нас есть партии власти, но у нас не хватает партии общества. Справедливая Россия борется за власть? Кто не за власть борется? Может быть, Яблоко? Или, упаси бог, ЛДПР? Ни одна из российских партий не борется за власть. Более того, Единая Россия, которая считается партией власти, на самом деле это инструмент власти. Ей не хватает субъектности, чтобы быть властью. Она инструмент власти.

Помимо денег, власти еще есть слава. Некоторые за ней идут в политику. Знаете, как Хакамада, например, хотела быть самой красивой в области политики, и стала в ней самой красивой. И я думаю, что слава – это мотивация посильнее, чем деньги. Очень часто люди тратят деньги, чтобы обрести славу. Иногда слава конвертируется в деньги, а иногда наоборот.

Я пару лет работал с владельцем НЛМК Владимиром Лисиным, вот можно было бы остаться, и там были бы деньги. Сталь нужна сегодня и сталь нужна будет завтра, а политика меняется – то, что под ковром сейчас, завтра трансформируется.

- Вы были политическим консультантом у Лисина.

- Да, тогда он еще интересовался политикой, но на самом деле я был консультантом не только политическим, а по самому широкому кругу вопросов. У него же был медиахолдинг. Моя бывшая супруга осталась у него и стала главной пиарщицей.

- Ну, слава – это немножко обман избирателей. На примере Хакамады. К примеру, она обещает избирателям: я приду, и мы отменим пенсионную реформу. А потом приходит, ничего не отменяет. Избиратель спрашивает – а как же обещания? А она, получается, на самом деле пошла в политику, чтобы такой красивой по телевизору себя явить. Это же обман, для того, чтобы влиять.

- Давайте вспомним историю. Первая партия любителей пива появилась в Польше. Как раз на переломном этапе, когда Польша расставалась с коммунистическим прошлым. Какой у них был слоган? «Лучше не будет, будет веселее». И людям хватило этого, чтобы они проголосовали за них. Потому что люди уже настолько разуверились, если ты придешь к ним с обещаниями, они от этого только посмеются. Имиджи позиционирования, кстати, в России сейчас важнее, чем программные. По одной простой причине. Потому что все прекрасно понимают, что все решает один человек. То есть ты как кандидат не можешь реально рассчитывать и думать: «я изменю пенсионный возраст, мы вернем все обратно». Решает все другой человек. И фамилия его известна. А ты - никто и звать никак. Не бери на себя груз невыполнимых обещаний. Но влиять можно. Продвигать те или иные идеи можно и нужно.

Допустим, с тем же самым пивом, конкретика. До 2011 года пиво проходило как отдельная категория товаров, напитков, пиво не считалось алкоголем. В 2011 году все изменилось. Пиво приравняли к алкоголю. Соответственно, пиво пропало на стадионах. Можно предлагать побороться за то, чтобы вернуть пиво на стадион или за то, чтобы вывести пиво из категории алкоголя. Согласно международной классификации, пиво - это отдельная вещь. Виски и пиво в мировой классификации вместе не стоят, как у нас водка и пиво. У нас есть, кстати, очень влиятельные водочные и винные лоббисты. Что касается того же пива, то, мне кажется, лоббизм здесь очень слабый.

Для меня пиво, которое я люблю, - это в первую очередь символ, идущий еще от шумеров и далее через египтян, символ взаимопонимания, согласия, мира и добра, общения. Ведь пиво появилось раньше, чем хлеб. Хлеб появился позже пива. То есть, первоначально люди собирали зерновые, заливали водой, сбраживали и употребляли. Кстати, это способствовало развитию когнитивных способностей, фантазии и так далее. На полном серьезе. Можно сказать, что пиво – это источник прогресса. Это на самом деле то, что дало толчок. Между прочим, и обезьяны стали людьми, потому что они употребляли забродившие фрукты. Так что, в этом смысле, это очень серьезный символ прогресса.

- Вы это все говорите, переходя с темы на тему… Для этого же не надо создавать политическую партию, достаточно клуба.

- Нет, не согласен. Можно, конечно, жить в формате клубной деятельности, но, если у нас пять процентов готовы проголосовать за Партию любителей пива, значит, нужна партия. Это феномен, да. Я понимаю, что люди хотят видеть других политиков. То есть тех, с кем можно пиво выпить. Таких же, как они сами. Знаете, так работает механизм самоидентификации. Люди хотят видеть политиков простых, нормальных, открытых, которые ходят пешком, ездят на метро. Я к вам приехал на метро. У меня нет личного автомобиля. Принципиально. Нет и не будет. Когда-то, когда я был вице-мэром, пригласил меня на разговор один генерал, ночной губернатор, и говорит – удивительно, мы все проверили, взяток не берешь, живешь на одну зарплату. А еще сказал - ездишь на служебной машине, а ты давно багажник машины проверял, нет ли там у тебя чего запрещённого? Я и от машины отказался, благо до мэрии было близко, стал ходить пешком. Так вот, я не стяжатель принципиально, начнем с этого. Если бы я был стяжателем, занимался бы чем-то другим. Был бы стяжателем, жил бы совершенно иначе. Но я, конечно, человек тщеславный, амбициозный. И я человек, который хочет влиять на историю своей страны, на ее судьбу.

Вспомните Брэдбери, эффект бабочки. Там от бабочки все изменилось. А здесь, может быть, ПЛП сможет что-то поменять. Не в ближайшей перспективе. В среднесрочной, отдаленной, но само появление такой партии уже о многом людям скажет. Я провалил выборную кампанию в 90-е во многом потому, что отказался от персонификации кампания. Мне мои товарищи сказали - давай не будем создавать культ личности, а будем продвигать бренд партии без персонификации. И у нас появились довольно странные ролики, которые в общем-то не сработали, меня там не было, а мне было лет 30, я был молодой, обаятельный, намного интереснее, чем сейчас. Высокий брюнет голубоглазый, широкоплечий.

Я прекрасно понимаю, что тогда я наделал все ошибки, какие только можно было сделать, но я приобрел колоссальный опыт, надо его во что-то конвертировать, как-то реализовать. И есть люди, которым все это интересно. Ну не просто так, наверное, за полтора-два месяца 2300 человек подписались на ТГ-канал, который мы вообще никак не продвигаем, не раскручиваем. Запустил опрос, готовы ли вы вступить в партию любителей пива? У нас там под 80 процентов готовы вступить. И я думаю, что ничего плохого не будет, пусть расцветает 100 партийных цветов, пусть будет конкуренция партийных школ. Ничего плохого, если в России появится еще одна партия. Конечно, минюст может нас не зарегистрировать. Тогда будем функционировать как не зарегистрированная партия и практиковать клубный формат. Печать