Курская операция ВСУ: от информационных диверсий до набегов террористов

В эфире программы «Нейтральная зона» телеканала Вальдман-LINE журналист, эксперт Центра ПРИСП Петр Скоробогатый прокомментировал различные аспекты боевых действий в Курской области, ход СВО на Украине, а также дает оценку жестким призывам как в России, так и на Западе в отношении руководства Украины.

- Как пишут официальные российские СМИ, самые ожесточенные бои ведутся в Суджинском и Кореневском районах российского региона. Помимо этого, ВСУ предпринимают попытки прорваться в Белгородскую область. А вот в сводке от 16 августа Министерства обороны РФ о ситуации в Курской области я читаю следующее: «В данный момент в Курскую область направили дополнительные силы и средства для наращивания группировки войск и формирования резервов. В регион прибудут резервы живой силы, а также будут доставлены дополнительная военная техника и боеприпасы». У вас в телеграм-канале я читаю следующее: «ВСУ не оставляют попыток прорыва мобильных групп в глубину российской территории. По предварительным данным противник занял Ольговку и, возможно, соседнюю Матвеевку. Подразделения вооруженных сил России выбили врага из села Крупец, а также завершили зачистку села Черкасская Поречная, восточная часть Суджи по-прежнему находится под контролем РФ, в западной части присутствует противник». А что скрывается между строк вот этих всех сообщений? Насколько ход событий в Курской области развеял сомнения в исключительно медийном характере атаки ВСУ на Курскую область?

- Я бы предложил сначала начать с некоторых таких общих тезисов, чтобы войти в тему, чтобы скорее зрители и вы, конечно, понимали, с каких позиций я, в принципе, оцениваю, анализирую данную ситуацию. Во-первых, наверное, поделюсь скорее своей тревогой. Мне кажется, что пока что мы не видим весь замысел Киева, который обещал, что будет проводить динамично активную оборону в течение всего этого года. Я думаю, что есть в запасе еще операции. Вполне возможно, что мы увидим какую-то динамику и в операции в Курской области, то есть как ее полное сворачивание и перенесение на другой участок границы, так и, например, другую попытку... В общем-то, именно это ожидание каких-то других действий украинской армии пока не позволяет давать такие однозначно уверенные оценки самой этой курской операции. Но, естественно, без оценок мы, конечно, не обойдемся - куда без них.

Причины, по которым Киев решился на такую довольно рискованную в целом операцию, я бы сказал, что, по крайней мере, то, что я видел, то, что я читал, они все верны и не противоречат друг другу, - я бы предложил их рассматривать в комплексе, не исключая одно и другое. То есть они не противоречат друг другу. Это и информационная операция, и диверсионная, и общевойсковая, и военная, и террористическая, и психологическая, и набеговая операция. В этом смысле именно этим она и хороша. Это такая операция, которая работает сразу на несколько направлений. Она работает и на внутреннего потребителя, и на российского потребителя. Работает хорошо. Ну и, собственно говоря, именно так в комплексе и надо оценивать.

И в то же время, конечно, это безусловная операция, как раз рассчитанная на эмоции, и для ее оценки все-таки эмоции-то нужно убрать. Хотя понятно, что для любого россиянина возникает вопрос по атаке на внутреннюю, на старую российскую территорию. Для тех, кто следит за военными действиями уже довольно давно, вот такого разделения нет. Для меня, честно говоря, совершенно нет никакой разницы, хотя я искренне сочувствую всем жителям этого района Курска, но для меня нет никакой разницы между, скажем, Донбассом и Курской областью. И там, и там гибнут люди, эти страдания одинаковые, и именно с этих одинаковых позиций надо и, в общем-то, довольно холодно и отстраненно рассматривать перспективу действий украинских формирований, без этих самых эмоций.

Добавлю, что за последние дни с начала этой операции мне удалось пообщаться, провести некое исследование с жителями самых разных регионов страны. Я, честно говоря, совершенно не заметил не то что паники, которая живет в сетевом пространстве, но и каких-то резких оценок данной ситуации, паникерских, уничижительных оценок по отношению к российскому государству и так далее. Они негативные, естественно, но они, так сказать, встроены в общее отношение к военной операции и к этой войне, которая уже включала как много поражений, много проблем, которые были созданы руководством российской армии, политическим руководством, так и много-много побед, которым хотелось порадоваться. Именно в таком контексте люди оценивают эту ситуацию, для них это просто какая-то такая одна неудача, одно неудачное событие на фронте в череде многих поражений и побед.

Это в общем-то, наверное, хорошо. В этом смысле противник не добился того, на что, наверное, рассчитывал, хотя, может быть, еще и не вечер. Но, безусловно, это не только эмоциональная, моральная операция, психологическая. Безусловно, есть и эти цели очевидные. Это военные цели: ослабить иные направления, затормозить наступление, создать для себя выгодный плацдарм, где может наступать хорошая опытная армия, спецура со своими возможностями особенными. Есть точка зрения, пока просто для размышления, что, в общем-то, наверное, был выбор некий, куда эти подразделения бросить - на подпорку Донбасса, Донбасского фронта или вот в такую разреженную атмосферу. В общем-то, они бы, наверное, погибли и там, и там, а здесь получилось добиться вот такого хорошего, большого эмоционального и военного тоже результата. Может быть, именно таким образом в Киеве и размышляли. Я бы только отметил свою излюбленную позицию о том, что мы имеем дело по-прежнему с СВО, специальной военной операцией, именно с операцией, а не войной. А для Киева это как раз война, и для Украины это война, может быть, которая не общенациональная, не священная, хотя они пытаются создать именно такой фон, но все-таки такая не тотальная война. Они хотели бы сделать так, чтобы Россия также перешла к войне, в ощущение такой глобальности военного вызова. Конечно, это давит на население, которое как раз наше правительство пытается уберечь от осознания того, что идет война, большая и горячая.

Так что тактически это, безусловно, очень удачная операция, очень хорошо проработанная. Стратегически, скорее, она для Украины невыгодная, но только в том случае, если мы говорим о выгоде государств, которые преследуют задачу в войне выиграть, сохранить ресурсы, использовать ее для выигрыша, для выхода на какие-то границы и так далее. В данном случае Киев является инструментом ослабления одной из ядерных держав. В этом смысле все прекрасно работает. Действительно, ядерная держава в очередной раз ослаблена. И с точки зрения репутации, и с точки зрения потерь, которые мы там понесли. Да, потерь на размен: и они понесли тяжелые потери, и мы понесли тяжелые потери. В общем-то, наверное, в данном смысле сложно сказать, кто выиграл. Но с точки зрения тех людей, которые не находятся на фронте и сидят очень далеко и спонсируют эту войну, конечно, именно они вышли победителями.

И последний момент, который я хотел отметить, ну, просто не могу его обойти. Просто потому, что я сам из медийной сферы, и не могу обойти вот ту дискуссию, которая развернулась после такой паники в сетевом пространстве, которая возникла после начала этой операции. Идут разговоры о том, снова начались, нужно ли запретить блогеров, нужно ли их как-то ограничить, нужно ли как-то встроить их в какую-то команду, либо создать что-то подобное Совинформбюро и так далее. И есть такие оценки, на мой взгляд, немножко нечестные со стороны представителей самого сетевого пространства о том, что, мол, вот не надо запрещать подачу информации, это мы здесь единственные, кто говорит правду и так далее. На мой взгляд, здесь очень важный момент надо отметить: вопрос в стилистике подачи. Можно прикрепить оговорку о том, что точных данных нет, и пожалуйста, но очень многие погнались и эмоционально окрасила свои посты, создав именно ту самую панику, о которой мы, в общем-то, говорим. И тут же начали учить военных, провоцируя недоверие к силам безопасности, к силовым структурам, провоцируя и местное население на паникерские страшные решения. Хотя, конечно, винить блогеров, что именно таким образом они работают и действуют, я считаю все-таки не очень правильно, потому что это странно - от представителей любительского сегмента, сектора блогеров, требовать профессионального подхода к информации.

И здесь я хотел бы вновь обратиться к тем людям, которые уничтожили или уничтожают, или находятся в процессе уничтожения профессиональной журналистики, и задать вопрос, а где же профессиональные средства массовой информации, которые умеют правильно подбирать слова, перепроверять информацию, серьезно и ответственно подходить к тому, что выкладывают в паблик? Где агентства государственные, готовые взять на себя эти обязательства, если уж само государство выходит из информационной сферы и само не хочет давать какую-то выверенную и проверенную информацию? На мой взгляд, проблема заключается именно в непрофессионализме информационной среды, которую зачем-то перенаправили на вот это пространство блогеров и любителей. Хотя, с другой, с последней стороны, большой вопрос для меня опять же о том, каким образом нужно формировать эту информационную политику в условиях войны. А все-таки в условиях именно современного информационного мира, мне кажется, такое подобие Совинформбюро практически невозможно, особенно для такой страны, как Россия, где даже внутри одного ведомства есть много различных башен, которые по-разному понимают свою ответственность. В этом смысле такой боевой рупор, который бы сообщал о ситуации на фронте, безусловно, наверное, был бы полезен, для сглаживания таких вот легких колебаний ситуации на фронте, сглаживания негатива, чуть-чуть выводя в позитив. Но он окажется абсолютно неэффективен в условиях таких резких кризисов, потому что, скорее всего, будет опасаться выдавать быструю, непроверенную информацию. То есть попросту замолчит и потеряет свое доверие этих людей, ведь сегодня у нас принято поглощать информацию моментально, спустя 5 секунд после того, как что-то произошло. А если он так с такой задержкой будет реагировать, то зачем? У нас есть сводки минобороны и в общем-то тогда возникает сомнение в том, что такой такое Совинформбюро будет полезно в этом направлении, где нужно работать и нужно просто повышать профессионализм тех людей, которые берут на себя ответственность распространять информацию на много миллионов людей.

- Я обращаюсь к информации, которую предлагает россиянам заместитель начальника главного политического управления вооруженных сил России, командир спецназа Ахмат Апти Алаудинов в своем telegram-канале. У меня, честно, в качестве ремарки, иногда ощущение, что действительно он заменяет собой генерала Коношенкова и Совинформбюро в какой-то степени.

- Помните мы с вами, когда обсуждали Евгения Пригожина, мы тоже тогда говорили в ходе развития событий в Бахмуте, что он очень сильно перетягивает на себя информационное пространство и, по сути, становится главным спикером от Минобороны. И даже гадали, не специально ли так сделано, чтобы оттенить, вывести на себя информационное внимание. Я напомню, что закончилось это все не очень удачно. Так что в общем-то, наверное, здесь нужно очень аккуратно прежде всего товарищам из минобороны посмотреть на тех, кто от имени силовых структур делает те или иные довольно важные заявления.

- Но, правда, в отличие от Евгения Пригожина Апти Алаудинов более сдержан в оценках своих. Так вот, я его процитирую от 14 августа: «Получили мы очень интересные материалы. Весь расклад по самой операции, которая готовилась, какими силами, что планировалось. Ну и что я могу сказать? 11 числа им надо было взять АЭС в Курчатове. Сегодня 14 число. После захвата Курской АЭС Киев планировал выйти на переговоры с Москвой с ультиматумом. Почти 12 тысяч военных не выполнили задачи, а весь ресурс, который был более-менее на ходу, оказался выброшен в топку. Российские войска завершают блокирование ВСУ на территории Курской области, и украинцы уже не рвутся вперед, а начинают окапываться». Можно ли со слов генерала сделать вывод, что Курская АЭС в полной безопасности? Далее, как на фоне слов генерала Алаутдинова о 12 тысячах бойцов ВСУ смотрится первое сообщение Министерства обороны России, мы с вами его обсуждали 4 августа, в котором сообщалось о попытке ВСУ прорвать российскую границу в Курской области силами 300 бойцов 22 механизированной бригады при поддержке 11 танков и более 20 бронемашин? И заключительный вопрос, насколько противоречат слова генерала Алаутдинова о завершении блокировки в Курской области украинских войск? Информация прошла о тяжелых боях в городе Суджа, который Зеленский, кстати, уже объявил захваченным вооруженными силами Украины и, к слову, европейские СМИ уже вовсю об этом трезвонят.

- Понимаете, дело в том, что с оценивающих ситуацию на фронте, находящихся непосредственно на фронте, как говорится, взятки гладкие. Не в том смысле, что они привирают или любят или хотят привирать, а в том смысле, что они получают информацию с мест, которые очень часто локализованы, сегментированы. Что-то, и основные данные приходят от пленных или от каких-то бумаг, предписаний, которые удается получить на руки. Но это все-таки довольно локальная информация, а представление о действительных планах украинской операции на данном направлении, в общем-то, наверное, можно получить из какого-то командного центра, и я сомневаюсь, что пока кто-либо до него добрался. Поэтому я могу только вот так со стороны на это пока смотреть, оценивая все в динамике и в процессе, и для меня до сих пор пока очень многое непонятно в развитии этой операции. До сих пор большой вопрос даже примерно, даже оценочно, сколько там действительно человек находится. Даже не то, что там в первый, второй день, сколько сейчас находится. По поводу этого возникают какие-то непонятные баталии в сети. Но это же, естественно, сколько-то вывозят, сколько-то заводят, сколько-то, значит, уже погибло, сколько-то заведено новых и так далее людей, поэтому общий масштаб группировок, которые там находятся, под вопросом. И отсюда довольно много вопросов относительно того, какие действительно цели были у этой группировки, ну по крайней мере, потому что мы видим силы в первом и относительно втором эшелоне, которые, как мне кажется, предпочитают расползаться по приграничью более, чем входить на глубину. Вот этих сил явно было недостаточно, чтобы пробиться дальше, тем более к АЭС. Хотя мы видим, что сейчас те резервы, которые направляет российское командование, они как раз занимаются блокированием этого периметра прорыва. Я считаю, что он на данный момент уже несколько дней как блокирован, контролируется, но по-прежнему войска насыщают этот периметр для того, чтобы как раз не допустить прорыва какой-нибудь крупной мобильной группы, разрастания нового оперативного кризиса.

Плюс ко всему надо понять, что речь идет не только о блокировании самого этого выступа, плацдарма, но и с учетом возможности украинцев подтаскивать войска по соседнему, соприкасающемуся пограничью, то нужно и там уплотнять оборону. И там уже нельзя сделать, как, собственно говоря, обычно это делается, когда на нуле стоят группировка разведки, прикрытия, наблюдения, и где-то там внизу, где-то внутри далеко находится, собственно говоря, оперативный резерв, которого почему-то как раз в Курской области-то и не наблюдалось.

Да, теперь приходится всю эту переднюю линию насыщать войсками, потому что украинцы постоянно атакуют в разных местах, на разных переходах. Просто чтобы было понятно - это масштаб не только вокруг этого плацдарма, но приходится выстраивать масштабную группировку по всей границе, это требует серьезного времени. Плюс надо действовать. Я вижу, что действуют очень аккуратно, таким образом, чтобы не ослабить другие участки фронта, в том числе потому, что на других участках фронта, по всей видимости, тоже ждут попыток прорыва.

Отмечу, что оценки как украинские, так и российские масштабов объема группировки «Север», которая создавалась на границе с Харьковской областью и должна была действовать во всех этих трех регионах, и Курщина, и Брянщина, видимо, эти оценки были преувеличены, возможно, действующих войск было меньше, чем ожидалось. То есть сама группировка может быть большой, но не те войска штурмовые, которые двинула украинская армия, начав очень серьезные обстрелы Белгорода и прилегающих территорий. Это были очень серьезные обстрелы, которые буквально вынудили двинуть войска группировки «Север» в Харьковскую область, создать там плацдарм, связывать в очень тяжелых боях, дать притянуть на себя довольно значительную украинскую группировку, ослабить резервные части на других направлениях, на Брянск и на Курск. Плацдарм очерчен, наименование поселков, за которыми сейчас почему-то пристально следят, они не играют никакой роли - ну чуть больше, чуть меньше - противник уже сформировал плацдарм, он по-прежнему сохраняет инициативу. Но этот плацдарм под контролем, его действия на приграничье более или менее тоже сейчас находятся под контролем, так что в общем-то я не сбрасывал бы со счетов возможность удара в другом месте, например на направлении ЗАЭС, о чем очень часто говорят, или на направлении, например, Сватовском. Там тоже есть неприятные места, где, как мне кажется, не так много находится войск прикрытия у России.
В общем-то, Суджа важна, безусловно, потому что на самом-то деле у этого плацдарма пока нет опорного пункта, Суджа могла бы им стать. Но пока что нет признаков, что это такой уже окончательно оформленный плацдарм для украинской армии, который имеет тенденцию к кустовому расползанию сил. Пока этого нет, но вполне возможно.

Для меня большое внимание и большой интерес вызывают действия российских войск. Как мне кажется, они нестандартны. Да, безусловно, они объясняются тем, что на этом направлении было мало сил, и их стягивают, но их по-прежнему, в общем-то, наверное, недостаточно для того, чтобы пройтись катком по этому плацдарму. Но, тем не менее, и каких-то очень активных действий на этом направлении не наблюдаются, то есть концентрации сил. И здесь очень много вопросов, что, ждут других ударов либо затягивают больше сил противника в этот действительно удобный для ликвидации больших сил плацдарм, либо потом, как говорят, хотят пойти на Сумы, чтобы увеличить, опять же, теперь зону боевых действий для противника. То есть если инициатива актуальна у российского командования, его ответ очень неочевиден в данной ситуации, за этим интересно будет смотреть.

- Хочу обратиться к интервью «Известиям» бывшего главы ФСБ, ныне советника президента Российской Федерации Николая Патрушева. Я несколько цитат из этого интервью приведу. «Без участия США и их непосредственной поддержки Киев бы не рискнул зайти на территорию России». «Действия ВСО в Курской области – преступная акция, вызванная предчувствием приближения неминуемого краха киевского режима». На мой взгляд, ожидаемые формулировки, я внимательно посмотрел это интервью, почитал. Что сказать? Меня она никоим образом не вдохновила, но зато я прочитал статью, которую по поводу нападения на Курскую область Украины написал Джеймс Карден, бывший сотрудник Госдепартамента США и бывший советник американской части президентской комиссии России и США по развитию двустороннего сотрудничества в Советском Союзе, (American Conservative). Цитата длинная, но она того, поверьте. Он пишет: «Наступление на Курской дуге в очередной раз показывает, что идея о том, что если русских не остановить на Украине, они продолжат завоевывать Восточную Европу, является явно абсурдной. Россия не смогла захватить Киев в 2022 году и с тех пор ведет дорогостоящую войну на истощение. Россия, тем не менее, остается ведущей ядерной державой, и поэтому нападение Украины на Курск подвергает ее и военных, и финансовых покровителей, включая США и страны НАТО, риску возмездия. Несмотря на успех вторжения и потерю престижа, понесенного Россией, важно помнить, что в конечном итоге Украина проигрывает войну, решение Зеленского перенести войну в Россию, хотя, несомненно, внутренне удовлетворяет Украину и многочисленных сторонников здесь в Вашингтоне, также продемонстрирует Москве, что ей не с кем вести переговоры в Киеве, что обезглавливание украинского военного и политического руководства является необходимым предварительным условием для достижения их конечной цели войны, а именно украинского нейтралитета. Украина не смогла бы осуществить наступление без одобрения, материальной поддержки Вашингтона. Таким образом, США и Европа рассматриваются как соучастники этой весьма символической атаки на Курск». Насколько анализ Джеймса Кардена, несмотря на нелицеприятность оценок для России, является трезвым и заслуживающим внимания, особенно в части политического и военного руководства Украины?

- Я бы в первую очередь хотел оттолкнуться от тезиса о том, что вследствие потерь на Украине русские не смогут дальше завоевывать Восточную или Западную Европу. Надеюсь, что ни у кого нет таких иллюзий, и нет никакой военной тайны в том, что это так. У России действительно нет никаких сил для того, чтобы вести крупные наступательные операции в Восточной Европе. В случае обороны государства это совершенно другой вопрос. В случае мобилизации всех сил для обороны государства, в случае действий на своей территории это так. Для большой наступательной операции в сторону Европы это просто невозможно.

Здесь важный момент заключается в том, что и до СВО это было так, никаких сил у России для наступления на Европу не было. И еще более интересный факт заключается в том, что и у НАТО таких сил для наступления на Россию, если мы берем неядерный удар, таких сил у них тоже не было. И сегодняшние события, и реальность современной войны на Украине, это, в общем-то, очень хорошо показывает.

Это очень важный для понимания момент. Я думаю, что генералы НАТО прекрасно понимали эти обстоятельства, хотя, может быть, где-то и грезили временами Холодной войны. Но, тем не менее, в этом-то и была опасность гибридной войны, подползания натовского фронта к России, использования сопредельных государств для провоцирования конфликтов. В конце концов, Россия оказалась в ситуации, когда она просто не могла не отвечать.

Да, большие операции формата Второй мировой, наверное, по состоянию на тот момент были невозможны по очень многим причинам – демографическим, военным. В принципе, есть неготовность к таким масштабным кровопролитным войнам. Я не говорю про желание, я говорю про готовность. Этого не было, но тем не менее сам факт втягивания России в этот большой конфликт, был очевиден. Страны Запада, страны НАТО активно реализовывали эту концепцию. И в данном случае часть этой концепции, о чем говорит Карден, заключается в истощении России, опять же, теми же самыми гибридными способами, а сейчас гибридно-конвенционально с помощью Украины.

И, в общем-то, логика в этом не только есть, но и в данный момент активно реализуется. Надеюсь, что я ни у кого не развею каких-то иллюзий в отношении того, что, несмотря на довольно значительные успехи, которые сейчас происходят на Покровском направлении, в общем-то, в отношении всей военной кампании это довольно ограниченно и скромно. И, более того, надо посмотреть на ситуацию, когда мы пройдем вот это вот предполье и уткнемся в первые несколько более или менее крупных поселков, то есть урбанизированную местность, которая более-менее прикрыта обороной. Я думаю, что там наступление опять замедлится, ведь есть еще у нас Славянск, есть Харьков и Запорожье, я уж молчу про Херсон, Одессу и так далее. Даже исходя из состояния на август 2024 года, это в общем то еще дальние перспективы, которые по-прежнему будет очень серьезно истощать Российскую Федерацию.

Курская операция – это еще один кусочек в эту мозаику истощения. Киевский режим очень хорошо понимает свою роль. Я сомневаюсь, что они верят в то, что смогут отбить свои территории, я думаю, что по состоянию на сегодняшний день, они сознательно, но громко будут сдавать Донбасс. Часть Донбасса – ничего страшного по сравнению с теми задачами, которые ставят перед ними те, кто им платит деньги. Они показывают, что готовы наносить новый ущерб, хотят получать больше денег, оружие. И в этом контексте не так уж и важно на самом-то деле действительно ли Запад был заказчиком конкретно этой операции под Курском. По очень многим признакам похоже, что это, скорее, решение киевского руководства, которое вполне укладывается в ту логику, которая им была задана в самом начале войны. Хотя вполне допускаю, что поддержка именно конкретно этой операции была. Просто не надо забывать о том, что этот вот условный Запад, коллективный Запад, он все-таки не монолитен. Даже на уровне военных ведомств или одного военного ведомства есть разные течения, есть разные интересанты, есть откровенные ястребы, которые поддерживают более активное ведение военной кампании. И в данном случае совершенно не надо громогласно заявлять о том, что вот мы поддерживаем вторжение в Россию, чтобы поддержать такую операцию, ну скажем, разведданными или боеприпасами, или каким-то операционным сопровождением.

- Пётр, мой следующий вопрос уже о достаточно жёстких заявлениях одного из руководителей Российской Федерации. Заместителя председателя Совбеза Дмитрий Медведев сразу после начала курской операции заявил своем телеграм-канале следующие: «Необходимо извлечь серьезный урок из случившегося и исполнить то, что начальник Генерального штаба Валерий Герасимов пообещал верховному главнокомандующему - беспощадно разгромить и уничтожить врага. С этого момента СВО должна приобрести открыто экстерриториальный характер. Это уже не просто операция по возврату наших официальных территорий и наказанию нацистов. Можно и нужно идти на земли пока ещё существующей Украины. До Одессы, до Харькова, до Днепропетровска, до Николаева. До Киева и дальше. Не должно быть никаких ограничений в смысле неких кем-то признаваемых границ Украинского рейха. И об этом теперь можно и нужно говорить в открытую, без стеснения и дипломатических реверансов». На фоне того, что происходит сегодня в Курской области, идея Медведева выглядят достаточно реалистично?

- Как минимум, можно сказать, что сместились переговорные позиции. Нам нужно ждать неких новых положений от российского руководства. По крайней мере, намеки на это есть. Хотя по заявлениям высокопоставленных лиц, Владимира Путина, план выполняется, и здесь ничего корректировать не надо. В этом смысле идея о наказании – это все-таки выход из рациональности плана. Вполне возможно, что в данном случае – не знаю, прости господи, как подобрать правильные слова –эта козырная карта наказания за т наступление в Курске может быть просто положена в рукав на будущее. Как это сделано с обвинениями в теракте в Крокусе, когда были очень серьезные обвинения в адрес украинского руководства, но мы не увидели никаких последствий этого. В один прекрасный момент эти аргументы будут выдвинуты. И, вполне возможно, мы увидим ухудшение переговорных позиций.

Я себе позволю очень коротко пересказать свою редакционную статью, которую я недавно написал. Мне кажется, она просто очень подходящая к моменту и к аналогии. Если обратиться к истории тех городов, которые сегодня попадают в военные сводки – Рыльск, Суджа, Курск и так далее –, то мы узнаем, что эти поселки, а потом крепости и города в 15-16 веках были частью большой засечной черты, либо нескольких засечных черт, которые потом образовали большую засечную черту, против крымского набега. И здесь напрашиваются некие аналогии.

Несмотря на то, что мы имеем дело с войсковой операцией, она выполнена в таком набеговом формате. Взяты пленные для пополнения обменного фонда, много всего разграблено, стреляли по мирным жителям. Это такая аналогия позволяет задать вопрос, почему же такая засечная черта не была создана сейчас, в данный момент? Возможно, считали, что киевское руководство не будет прибегать именно к набеговым форматам. Все-таки представлялось, что дальше все пойдет в рамках такой полупозиционной или позиционной войны.

Но дальше, как развивалась история с этими засечными чертами. Постепенно-постепенно они двигались в дикое поле, территории заселялись, но самое главное, что угроза постепенно отходила к крымскому ханству. До самого разрешения этой ситуации. Несколько десятилетий шли войны с Крымским ханством за территорию полуострова. Уже наши заходили, пытались договориться с местной знатью, с ханами, пытались выстроить какие-то отношения, провести мирные переговоры, как сказали бы сегодня. Но в итоге пришлось завоевать. Только тогда опасность для южных границ России окончательно исчезла, но и в небытие канула Крымское ханство, понимаете. Наверное, это выбор, который сегодня должны поставить перед собой простые украинцы, потому что киевский режим не ставит перед собой вопрос, а будет ли дальше существовать украинская нация?

Думаю, российского руководства рано или поздно все-таки будет вынуждено прийти к мысли о том, что, не решив принципиально вопрос безопасности своих южных рубежей путем максимального территориального контроля на этом направлении, мы будем иметь постоянно вот эти вот проблемы. Мы просто сегодня называем эти набеги террористическими. По-хорошему, эта практика идет из древних веков. Она очень удобна, она позволяет бить в слабые места и не дожидаясь подходов резервов уходить дальше в поле с добычей и с пленными. Печать