Борьба за русское наследство началась с завоевания наших умов

Консультант по управлению, эксперт Центра ПРИСП Сергей Гречишников – о паранаучных сектах.

Эта статья об околонаучном сектантстве. И естественно о тех, кто в него вхож. Сегодня это достаточно многочисленная группа людей, занятых преимущественно интеллектуальной деятельностью в сфере бизнеса, образования и политики. В 2023 году примерно четверть российских предпринимателей обращалась к нумерологам, шаманам, астрологам и прочим представителям оккультного цеха. В известной степени все мы были включены в процессы, которые я попытаюсь описать. Но кто-то, заглянув в открытую дверь, прошел мимо, а кто-то вошел и остался.

На публикацию меня подтолкнул наш коллега Николай Пономарев своей недавней статьей в ПРИСПе.

Околонаучным сектантством называется явление духовной жизни, выражающееся в объединении людей вокруг мистических доктрин, построенных с использованием научной картины мира. Этот феномен интересен сам по себе. Однако, актуальность его изучения скорее определяется не столько внутринаучным интересом, сколько тем общественным резонансом, который с неизбежностью возникает вокруг любой мистически настроенной группы, если она, конечно, известна за пределами одной отдельно взятой кухни.

Николай Пономарев в своей статье в качестве примера паранаучного сообщества привел секту «Сидорян» или «Сидоровцев». Это последователи Георгия Сидорова – автора публицистического цикла «Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации». Николай не указал критериальных оснований для отнесения «сидоровцев» к религиозной секте, но зато предоставил такую возможность нам. Итак, почему адепты Сидорова (не псевдоним ли?) сами того не подозревая, могут быть отнесены к сектантам?

Потому что присутствует:

Первое, претензия на исключительность и абсолютную истинность проповедуемой картины мира.

Второе, наличие лидера с непогрешимой репутацией и легендизированной биографией.

Третье, вера в особую мистическую миссию членов своей группы по отношению ко всему остальному человечеству.

Эти признаки есть «minimum minimorum» для классификации некоторого сообщества в качестве секты.

Я же начну с истории, которую мне рассказал ее герой – студент Андрей П. из Ростова-на-Дону. Андрей всерьез увлекался изучением тайных духовных школ. Естественно, что он искал единомышленников. Сокурсников он не мог рассматривать в качестве серьезных специалистов в эзотерических культах. Однако, земля слухом полнится, и он вышел на группу действительно сильных профессионалов. Там были люди с учеными степенями, с хорошим медицинским образованием. Они не просто разбирались в прикладной магии на уровне теории, но и могли применять ее. Они лечили самые разные болезни, разрешали сложные жизненные ситуации, помогали своим клиентам построить простое и понятное мировоззрение. Андрей их боготворил. Так продолжалось до тех пор, пока одно событие не заставило его задуматься над тем, а туда ли он пришел. Андрей наблюдал за развитием отношений своих учителей с женщиной, которую излечили от серьезного гинекологического заболевания. Физически она чувствовала себя прекрасно. Но что стало ценой за выздоровление! Она заплатила своей духовной свободой. Далее Андрей заметил, что все пациенты платили тем же. Секта их использовала. Люди становились абсолютно подвластны воле магов. Андрей – человек с поставленной рефлексией – стал искать ответы на появляющиеся у него вопросы. Оказалось, что древние магические приемы в секте применялись вместе с техниками НЛП и эриксонианского гипноза. Маги виртуозно владели приемами манипуляции биоэнергией. Они могли отдавать ее, но могли и забирать в неограниченных количествах у любого непосвященного. Стало ли Андрею просто страшно, или он вспомнил, что его предки-казаки были православными, но его решение уйти из секты стало бесповоротным и он ее покинул. Наказание последовало незамедлительно. Андрей тяжело заболел. У здорового 22-х летнего парня вдруг прихватило сердце. Его госпитализировали. Но состояние ухудшалось с каждым днем. Понятно, что родственники делали все, что могли. Далее я процитирую самого Андрея: «Моему отцу снится очень нехороший сон про меня. Он вскакивает с постели и начинает истово молиться. Это человек, который не делал этого никогда! На другой день за меня молиться стали все, кто захотел мне помочь. И я пошел на поправку».

Таких историй можно привести превеликое множество. Оставим пока в стороне нравственную подоплеку дела. А с точки зрения социологии религии вывод напрашивается один: рынок духовных услуг сейчас пришел в движение. Более того, он уже институализировался. Появились организации, которые способны реально удовлетворять запросы самых привередливых клиентов. Произошла сегментация рынка, четко определились целевые группы. Продавцы духовных услуг занимаются активной рекламной деятельностью и, надо сказать, небезуспешно. Многие «маги» получили официальные дипломы коучей.

Попробую высказать свои посильные соображения по поводу социальных детерминант исследуемого нами явления.

Отсчет следует начинать с конца восьмидесятых, когда появились первые проблески легализации альтернативных коммунистическому мировоззрению духовных систем, загнанных в советское время в подполье. Вместе с коммунизмом рухнули все ограничения на свободу совести (я предельно широко трактую это понятие). Однако, с советской эпохой почила в бозе и сама общенациональная идеология. Следствием этого стала наблюдаемая нами духовная энтропия. Хотя с началом СВО начались позитивные подвижки в кристаллизации национального самосознания.

Но вернёмся в конец прошлого века. Для русской интеллигенции посткоммунистической эпохи такой улицей оказался рынок духовных услуг. Вначале нас привлекли сверкающие витрины магазинов на этой «авениде». В конце восьмидесятых мы напоминали детей, забравшихся ночью в лавку игрушек. Здесь было всё, о чем мы раньше могли только мечтать. Правда, вместо плюшевых мишек, паровозиков и кукол, на стеллажах находились все из известных и доселе неизвестных нам духовных учений. Хотелось попробовать и то, и другого, и третьего.

Вначале мы выбирали сами. Потом вдруг очень быстро появились дяди и тети, которые стали помогать нам делать наш выбор. Борьба за русское наследство началась с завоевания наших умов. Хочу сразу оговориться, что я не склонен объяснять все протекающие сегодня процессы происками разного рода «злых сил». Они лишь откорректировали наше потребностное состояние в нужном направлении.

Говоря «наше», я имею в виду, прежде всего, русскую интеллигенцию. Околонаучное сектантство формируется в основном из людей этого круга.

Портрет адепта

С паранаучной мистикой знакомы практически все. Однако, ее адептами становятся люди определенного типа. Попробуем перечислить их личностные особенности:

- Как правило, у наших героев нет хорошей научной школы. Они, конечно же, получили высшее образование, но либо им не повезло с преподавателями мировоззренческих дисциплин и до них не донесли знания по логике и методологии науки, либо они просто плохо учились.

- В личной жизни адепта тоже не все складывается. Семейные неурядицы, отсутствие настоящих друзей, карьерные неудачи, провалы в бизнесе, либо нелады со здоровьем.

- Эти люди достаточно амбициозны. Попытка же постичь тайные знания удовлетворяет нереализованное честолюбие.

- Они легко внушаемы. Хотя в первом приближении могут показаться крайне скептичными, но на самом деле готовы поверить любому шарлатану, лишь бы он вещал то, что подсознательно жаждет услышать его потенциальная аудитория.

Указанными качествами список не исчерпывается, но именно опираясь на них, строят свою работу миссионеры от паранауки. Околонаучное сектантство практикует погружение человека в особое психоэмоциональное состояние, в котором упрощается восприятие магико-мифологической картины мира.

Лет двадцать назад мой хороший знакомый присутствовал на одном из таких семинаров, проводимом миссионерами современного оккультного движения «Цветок жизни». Миссионеры, женщина лет 50-ти и молодой человек лет 28-30, в течение двух дней работали с сотрудниками одной частной консалтинговой фирмы. Отцом-основателем «Цветка жизни» является некто Друнвало. Кстати, лично посетивший Россию в 1999 году.

Само движение родилось в США, но миссионеры уже оказались россиянами. На семинаре было достаточно профессионально выстроено символическое пространство, в котором и происходило само действо. Идеологическая доктрина «Цветка жизни» построена на принципах египетской и пифагорейской сакральной геометрии, познав тайный смысл которой, любой, якобы, сможет приобщиться эзотерическому братству и спастись во время неумолимо надвигающегося вселенского катаклизма. «Конец света», согласно учению сектантов, может наступить в любое время в течение ближайших 15 лет. Столь близкий срок, как вы поняли, назначен неслучайно.

На семинаре речь шла об основах учения, круто замешанного на древнеегипетской мистике, которую, в свою очередь, занесли к нам пришельцы с Сириуса. Миссионеры демонстрировали сверкающие объемные геометрические фигуры, показывали красочные плакаты, прокрутили с комментариями видеофильм. Все было нацелено на внушение. Самую невероятную информацию, например, о переходе в четвертое измерение, о разговорах Друнвало с Гором (египетский бог; не путать с бывшим госсекретарем!) и т.д., доносили твердым тоном, как нечто само собой разумеющееся. Несколько раз за два дня участники вводились в транс. Любые попытки робкой рефлексии пресекались. Вопросы просили не задавать.

Итогом стало то, что в секту оказались завербованы уже увлекающиеся мистикой сотрудники. Другие же отнеслись к этому как к забавному приключению.

Естественно, что выбор персонального мировоззрения – личное дело каждого. («Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса…»). Социально опасным это становится тогда, когда представления наукообразной мистики присваиваются субъектами социальной политики. Причем, чем выше пост, занимаемый чиновником, тем больший вред он может нанести руководимой им общности (организации или даже целой нации).

И дело здесь, видимо, помимо психологических особенностей личности наших героев, еще и в особенностях их способа мышления.

Особенности способа мышления адептов околонаучных сект

Мышление есть процесс. Это растянутая во времени связь логических форм познания, сопровождающаяся спонтанно возникающими «инсайтами» - всплесками интуитивного озарения. Способ мышления предполагает наличие определенной культуры познания. Эта культура не есть общечеловеческий стандарт. Под культурой мышления я понимаю, прежде всего, набор принципов познания. Принципы же у каждого могут быть свои. Тем не менее, различные способы мышления можно типологизировать исходя из общепринятых в данном сообществе базовых критериев правильности осуществления мыслительной деятельности. Или просто провести классификацию по специфике прохождения когнитивных процессов. Способ мышления может быть научным, магико-мифологическим, обыденным и т.д., исходя из выбранного основания типологизации.

Способ мышления «охотников за благодатью» можно назвать паранаучным. «Околонаучность» познавательных ходов наших героев определяется тем, что, с одной стороны, они получили-таки определенное научное воспитание, присвоили научную лексику. А с другой стороны, они выстраивают для себя ненаучную картину мира. Причем, используют для этого как научные, так и ненаучные познавательные инструменты. Поэтому первым признаком паранаучного мышления является эклектичность.

Второй признак – отсутствие развитой рефлексии. Прежде всего, такой его составляющей как критическое отношение к действительности. Понятно, что наши герои способны мыслить достаточно оригинально. Однако, отсутствие подлинной культуры научного мышления создает те гносеологические ловушки, в которые адепты загоняют сами себя. Культура научного мышления предполагает обязательное следование трем главным критериям научности. Эти критерии: интерсубъективность, номологичность и верифицируемость. Интерсубъективность предполагает наличие определенного языка науки, понятного всем членам данного научного сообщества. Номологичность означает наличие открытых наукой законов. Верифицируемость предполагает обязательную возможность проверки выдвигаемых предположений.

В отличие от науки, в паранаучных сектах верифицируемость заменяется верой в откровения или непреложную истинность всех высказываний «учителя». Адепт не задает себе вопросы типа: «А зачем это нужно? На каком основании выдвигается данное утверждение?» и т.п. Ему сказали – он сделал. Помните, как Дракон в известном анекдоте составлял список на съедение? «Ты приходи в понедельник – я тебя есть буду. А ты приходи во вторник – я тебя есть буду». И так далее. Наконец один из «приглашенных» спрашивает: «А можно не приходить?» «Можно. Вычеркиваю». Так вот, из тех, кто спрашивает в рефлексивной манере, в секте никого не остается. Если, конечно, «вопрошающий» не собирается сделать на паранауке бизнес. У Рона Хаббарда* – основателя сайентологии – рефлексия была поставлена на высоком уровне.

Номологичность в учениях сектантов присутствует. В основном используются законы оккультной магии, в частности, законы магического подобия и магической симпатии. Из науки берутся только те выкладки, которые при определенном софистическом сопровождении можно использовать в качестве аргументов в доказательствах правильности паранаучной идеологии.

Интерсубъективность тоже частично присутствует. В частности, любой представитель академической интеллигенции (да и не только) поймет то, о чем говорят сектанты. К тому же законы рекламы ими сегодня выдерживаются. Проще, еще проще, понятнее. Исключение составляют только некоторые паранаучные идеологии, рассчитанные четко на узкие целевые группы. Например, книга «Урантия», появившаяся в русском переводе 25 лет назад. Она написана крайне сложным языком и представляет собой талантливо сделанную компиляцию из историко-философских текстов. На академическую интеллигенцию, ищущую «альтернативные пути», но не имеющую профессионального философского образования, действует неотразимо.

Вместо заключения

Заканчивая наше краткое исследование, хочется подчеркнуть следующее. Околонаучное сектантство сегодня для одних мировоззрение, а для других – бизнес. Власть и богатство – вот две главных мотивации идеологов современного мистицизма. В их бескорыстие я не верю.

* деятельность «Всемирного института саентологических предприятий» и «Библиотеки Л. Рона Хаббарда» Генпрокуратурой РФ признана нежелательной. Печать